Сибирские огни, 1928, № 1

ревенскую бедноту мытарят разные богачи. Наживаются на бедноте, а в голод куска хлеба ей не дают... Про Митрия речь тут недлинная, а видно уж, что он хам и свинья. НОСОВ А. М.—Все мы слушали этот рассказ с интересом. У меня в глазах мука все течет, белая, мягкая, пышная. Мне поглянулось, что ребятишки Никитины, ровно галчата... Полна избенка глаз да ртов. Жрать нечего, а ребят полна изба... Фразы у это- го писателя короткие... Как молоточком он их отшибает: тюк-тюк-тюк! Я так не люблю. Скорчегают они. Надо бы плавней писать. А то в роде как неполное писание образуется. Но все-таки недоголчек от этого не получается. Понятие настоящее. По- деревенски, этот писатель может хорошо разговаривать (Смеется от мысленного со- зерцания образа Никиты. А. Т.). Ну, якорь-то его! Прямо забольшный Паня Дубок! Глазенки голубенькие, бороденка беленькая, малюсенькая. Клочочком торчит. Похва- тал бы, какая она—мягкая, али нет? СТЕКАЧОВ М. И.—В рассказе—политика. Надо ее народу. Значит, и рассказ этот нужен деревне, чтоб крестьяне ненавидели угнетателей, которые бедноту мызгают... Но я гоже не нравлю такую речь, как у этого писателя. Пишет он, как на машинке шьет. Может, это и хорошо. Сейфуллина так же пишет—коротко, но мне это не подходит. У Тургенева, у Островского или у Некрасова приятней речь. Без перепрыгу. БЛИНОВ И. Е— Когда писатель от себя говорит, то слова хуже, а когда люди у него говорят, то слова бастей. С краю мне эта история показалась не шибко занят- ливой, а потом так она меня закрючила, аж брюхо подтянуло... Никита часто повто- ряет слова жалобные: «шесть ртов у меня», а они не надоедают. К делу они у писа- теля гласят. Всю Никитину голь так и кажут. Надо так. От этих слов лучше пони- маешь Никитину беду. ТИТОВА Л. Е.—Вот... когда это... Микита украдкой ночью домой пришел, и дети его заворочились, у меня у самой ажио в нутре заворочилось все. Ох, думаю, схапают его начальники сейчас! Не успеет покулюкать с женой и детьми—схапают! Жалостно тут обсказано! Меня дак просто сумнило... КОРЛЯКОВ И. Ф.—Когда Никита крадется ночью к своей хатенке, ползет на карачках,—ух, тут и забирало меня! Всего меня в струну вытянуло. Слушал я и просто весь скрипел. До чего натурально это все приходится!.. А Егорка-то? Сначала рюто- вал на Никиту, а потом переломился, отмяк и простил его. Зазнобила его Никитина бедность. Быв а ет такие вывороты с людьми. Точно у писателя подведено, как это Егорка мякнет к Никите... Язык у писателя люб будет всякому деревенскому жителю. Ясней и проще куда уж?! ШИТИКОВ Д. С.—Суд—выразительная картина! Критическая минута. Вот и ждешь, значит, вот и ждешь: куда вывезет? Схож этот рассказ на « Ж и в о д е р а » (Повесть Н. Никитина. А. Т.). Одинаковая бедность и детность описывается... И верно, что, ради спасения детей, человек, очертя голову, хоть на что полезет... Беспокойное в этом рассказе чувство дается насчет детей. Неумысленно иной человек убьет и об- ворует, ради детей. И судить за это никак нельзя. Суд с Никитой не разобрался. Ему же худо сделал. Надо было помиловать наготово. БЛИНОВ Е. С.—Повесть эта—былинная, правдишная вся, безо всякой, можно сказать, подкраски. Ступай, спрашивай наших стариков,—они тебе расскажут про эки дела... Мысль у писателя добрая: зло у человека со временем пропадает. Болез- ность к несчастному человеку передоляет эту злобу. Был Егор к Никите зверь, стал человеком... Лес и весеннее поле описаны художественно. Понравилось мне. Уж этот рассказ никак ты не подпаришь к «Я ш к е - т а е ж н и ку». Тут всякий поверит, что правда описана. А Я ш к а—выдумка... Мне вот ровно чудится сейчас, как парок весенний от земли идет да как Никита в листве валяется, прячется... Нашему бессердечному чал- донью эту повесть очень даже полезно послушать. Жалость тогда оно, может, будет иметь к бедному человеку (Обращается ко мне. А. Т.). Ставь, мое тебе предложенье, эту книгу в высший сорт. Там ей место. Всем рассказ взял. Хоть говорят, что непра- вильно старуха убита—правильно! Пестиком сразу можно уходокать и здорового му- жика, а не то, что бабку. ТИТОВ П. И.—Из-за детей все людские беды и страданья. Так и у Никиты было. У каждого из нас сердце больше о детях болит. Не токмо у нас, а и у всякой нера- зумной скотины. Посмотрите по жизненному факту... Будь я судья—я бы совсем освободил Никиту. Плохо поступил суд с Никитой, обидно для пролетария. Но и то сказать: Никита ничего не мог выяснить на суде о своем положении. Понятия в нем пробойного не было. Пожалуй, и судьи не виноваты... Умильно про Егорку сказано. Сам материт он Никиту, а уж смиловался. Видать по всему, что отошел. Приложить это можно к нашему коммунарскому положенью. В 1921 году нас одноличникн с кишками сглотали бы, а теперь—ничо. Пьем-едим