Сибирские огни, 1928, № 1

штук до 30 было. Были добровольческие и полицейские части. Начальник города, со- циалист-революционер Строльман в своей речи благодарил бога за освобождение Барнаула от «разбойников» и грабителей большевиков. Это так. Но в главе «Молебен» плохо описан расстрел около церкви. Неужели сорок девять человек только и видели перед смертью черные дырки винтовок, а толпа ничего не видала?! Я видел. Когда у нас расстреливали девять человек партизан, го видел я, что одни падали назад, дру- гие наперед... мозги из их голов летели во все стороны. И если бы это растрел был где- нибудь около стены, то, вероятно, всю стену облепило бы мозговой сметаной. У За- зубрина этого нет. Наверное, он здесь поспешил. В « М о л е б н е » напоследе сказано: «а к о л о к о л в с е л г а л » . Неправильно. На торжествах не звонят в один колокол, а во много колоколов. « Н е ж н ы е п а л ь ч и к и » , по-моему, совсем ненужная глава. Автор хочет сказать: Барановский, несмотря на всю любовь к Татьяне, не выполнил ее заветов. Но нигде почти нет того, чтобы он вспоминал наказ Татьяны, переживал это. Единственный раз он вспоминает Татьяну—это в церкви. Больной, в бреду... Речи ораторов в пятой главе подходят к людям. Не могу согласиться я с тем, чтобы офицеры слушали речь профессора. В лучшем случае они профессору заткнули бы глотку, а в худшем—на журавец! По тогдашним зверствам белых, профессора должны были одер- нуть. Вся десятая глава держит читателя под узцы и в напряженном состоянии. В осо- бенности ужасна сцена сумасшествия китайца... Когда китайцу попал в руки кусок мозга... Вот бы в кино!!! « В с е м у м и р у и л и т е б е ! » обязательно надо переделать для театра. Только здесь не верю я, что Петр так скоро согласился умереть. «II и л к- пили!»—скучновато. Нужно бы во время работы партизанам говорить что-нибудь повеселей: рассказы, прибаутки про белых. Пускай бы кто-либо из них своих товари- щей подбадривал... Отход белых, ну, и!! Говорит, черные трупы людей и лошадей страшными вехами обозначали путь отступления. Такого не выдумаешь из себя. Остроумно назван «ударно-удирающий» батальон. До невероятности сильна сцена в церкви. Особенно, когда Барановский кричит на бога-отца... Или, когда Мотовилов читает горящие книги... Очень утомительна сце- на убийства корнета Завистовского. В действительности она была бы короче... Рас- суждения Веревкина надоели офицерам. Это верно. Они надоедают и читателю. «Го- лый бал» шибко скоро образовался. Подходу к нему настоящего у писателя не дано... Беспорядок гражданской войны так описан в книге, что кровь стынет при чтении. « Е с т ь у н а с л е г е н д ы , с к а з к и»... Тут автор пытался выразить предпоследние чувства Колчака. Все это как-то неясно переплетено со стихами. От стихов хуже по- лучилось. Вообще же надо сказать: «Два мира»—самая нужная сейчас в деревне книга. Надо шире оповестить о ней народ сельский, надо удешевить ее, чтобы всякий мог ее купить себе. А то что? У нас о ней, действительно, не знают еще. Всякая чепуха заграждает ей путь в деревню. В том, конечно, виноват тот, кто продвигает книгу. Несмотря на то, что мы в коммуне прочитываем много книг, мы все-таки не знали о «Двух мирах». Роман этот попал к нам совершенно случайно. Большую па- мять он оставил о себе в нас. Он глубоко вспахал чувства наших слушателей. Почти цз каждой главы этой книги можно выгадать целые повести, рассказы и пьесы для театра. Справедливо указывает автор, что книга его выпущена в сыром виде. Но из этого сырья сам автор и многие другие писатели, вероятно, наделают множество на- стоящего фабричного товару. В заключение мое пожелание автору «Двух миров»: пусть он поскорее инсце- нирует многие главы книги, и эти инсценировки издаст для сельских театров. ЕДИНОГЛАСНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ. «Два мира»—широчайшая и жуткая художе- ственная история колчаковщины в Сибири. Это—лучшая из всех известных нам книг, изображающих белый террор в нашем крае в 1918-19 годах и всенародный мятеж про- тив Колчака. Художественное и историческое значение романа слегка обесценивается явно благоприятным пристрастием автора к героям из «красного мира». Произведение значительно выиграло бы в правдоподобии, если бы автор дал в нем несколько типов и сцен, представляющих темные стороны партизанщины, которые в действительности имели место. Но и в настоящем ее виде книга незабываемо оглушает слушателя запечатлен- ными в ней ужасами и оставляет до очевидности отчетливое представление об эпохе „ уничтожения диктатуры «белого мира» в Сибири. Никакое другое произведение со- временной художественной литературы, прочитанное и разобранное в нашей аудито- рии, не зажгло у нас столько озлобления и ненависти против угнетателей трудового народа, сколько вызвали их «Два мира». Эту книгу необходимо частями распечатать по школьным учебникам и, кроме того, в обязательном порядке разослать во все деревенские культурно-просветительные учреждения...