Сибирские огни, 1928, № 1

Мне понравилось, что «Два мира» посолены песнями да стихами. Разбавка вы шла... НОСОВА М. М.—Я слышала книгу два раза, и еще согласна слушать. Все строч- ки в ней напоминают человеческую кровь. Мне настолько омерзел Мотовилов, что, когда он застрелился, я (хотя мне, комсомолке, не полагается) невольно сказала: слива богу! Так ему, чорту, и надо! На душе у меня стало весело оттого, что он из- дох. Мотовилов—не человек, а крокодил. При чтении сцен: молебна, закапывания Петра, убийства Завистовского, офицерских детей, изнасилования и сумасшествия молоденькой учительницы с белокурой детской головкой и других—у меня в глотке что-то подкатывалось, на глазах появлялись слезы, я становилась глухой и пропускала дальнейшие слова. Как я ни стралась слушать дальше—не могла... Книга эта целую ре- волюцию во мне сделала... Крупная книга... СТЕКАЧОВА Е. И.—Увесистыми и тяжкими словами написана книга. Жалко, что Мотовилов сам застрелился. Мне хотелось, чтобы его красные поймали и вздернули на журавце. Когда стреляли Завистовского, у меня по спине мурашки бегали. ЗУБКОВА Е. Я.—Эти «Два мира» шибко растревожили меня. Мне было жалко безвинных детей, которых белые душили. Я все время думала: «зачем же они, мошен- ники, детей-то губят?! Но, и сволочи!». Кабы я была с силой, порвала бы я белых лю- доедов на клочья! Раздражено мое сердце на них... Барановский стал мне милым, как только он направил свой путь к красным... Был противен мне еще Костя Жестиков. Куда-то тоже совался, слюнтяй! На человека не похож, а лез воевать! Он мне кажет- ся тонким и черным, похожим на цыгана... Щемил мое сердце и дергал Завистов- ский. Хоть и белый он, а жалко его. В а ж н о он кричал перед смертью. Удивило меня то, что офицер убил своих детей. Я в то время не могла слушать. Зажмала уши, чтобы не слышать их стона. И по сю пору не могу забыть этих детей... Написано все гладко. Плетня, как у других, нету. ТИТОВА А. С.—«Два мира» для меня показались очень и очень занятной шту- кой. Эта книга напоминает о прошлой жизни. Видишь из нее: по всей России шла ре- волюция, и два врага сошлись и били друг друга вкровь. Вспомнишь про всю эту схватку, и в голове появится злоба к буржуазному положению. Ударными словами написана эта книга. Новой раз у меня от страсти аж мысли растеривались... Ежели не рассматриваться п о в л а с т я м , за какую люди в книге стояли, то всех людей жалко. Душу человека все едино жалко. А ежели п о в л а с т я м глядеть, то бить буржуев надо, как скотину... Костя Жестиков не злой, а просто болван глупый. Не своим умом живет. Лишь только крестьянина повесили на журавце, у меня сердце так и заколоти- лось, словно хотело выпорхнуть... Этим Костям война совсем не была нужна. Им бы только разгуляться по белому свету. Нахальники! Мотовилов-—другое дело. У него— убийство, так убийство. Твердолобый дьявол! Никак его никуда не переборишь. Гражданская война—бушующее море. Видел его писатель, оттого так верно и изобразил. ТУБОЛЬЦЕВ И. И.—Танец повешенных ударил по мне пуще всякого камня. А речи и воззвания не шибко затяжливые, они не наскучили мне нисколько, а проско- чили между прочим ладно. Вот, что всех красных писатель поставил тихонями—это нехорошо... Во всем рассказе без натуги писателя получается художество. Как-то оно в этом деле само по себе выходит... Голова-то у французика. . .—с кобельком ко- торый—так и свалилась от сашки... А шея кровавая так и ткнулась в спину ямщика! Это, что?! Так тебя и режет! Это, брат,—о-о-о!! Книга «Два мира» ровно не шибко чи- щенная. Наподобие индюшек, которых варили на заимке солдаты Мотовилова. Ин- дюшки были нечереденные, а суп выходит из них самый лучший... Шибко очищать книгу, по-мне, и нечего. Другой раз в чищенном сочинении не скоро уловишь поня- тие. А раз такое положение, то ты весь бываешь п о г р у ж е н в поиски, в догадки, а д е й с т в и т е л ь н о с т и на организм не получишь от чтения. В «Двух мирах» тебе враз все открывается. Неиопутного мыканья-тыканья нет. Бывало, ораторы по дерев- ням ездили. Выйдет какой-нибудь хлюст перед Мужиками и начнет: «в о б л а с т и к а с а ю щ е г о о т н о ш е н и я... п о с т о л ь к у-п о с к о л ь к у п р о ц е н т н ы е д е б е т-к р е д и т ы и т о м у п о д о б н о е м е ж д у н а р о д н о е и в н у т р е н н е е п о л о ж е н и е»... Чорт-е что! Мужики лупят глаза и молчат. Не берут на ум. И в книгах пишут иногда такую же мешанину. А про «Два мира» скажу так, что не придумаешь такого человечьего типа, что- бы он их не понял слету, сразу... ЗУБКОВ П. С .—«Она и он»—непонятно. Понятно, что старый мир умирает, а новый бьет его, но почему «она»?.. Главу первую обязательно нужно переделать на пьесу... Офицеры всегда были такими самодурами, какими они изображены в главе второй. Молебен досконально верен. Я сам лично видел такой молебен в городе Барнауле в 1919 году. Как-раз в день годовщины «освобождения» Барнаула от большевиков. На площади одних попов