Сибирские огни, 1928, № 1

С этими словами он сел за стол и принялся за разборку, об'ясняя Анне- те каждое свое действие. — Ну, вот, видишь: шонпол вынул, теперь трубку шонпольную повер- нул, а теперь ось выну. Теперь чо нам мешат?—дверца,—давай ее—к спус- ковой скобе. А теперь нате вам—и барабан на ладошке! Девушка, не отрываясь, смотрела, как он работал. Изредка Силантий брался за отвертку. Дело шло быстро. Когда он забывал назвать какую-нибудь вновь открывшуюся часть, девушка спрашивала: — А это? — А это—шпилька, в роде как у вас. А это—собачка... А это—пол- зун: вишь—ползает, а это уж—сосок спускового кручка называется, а это... шептало!—сказал он, понижая голос и вытаращив глаза,—вишь шепчет!.. Шептало!—повторил он со вкусом это слово, от которого, очевидно, от него веяло чем-то живым, человеческим в этой машине. Перетерев все части нагана тряпкой, он приступил к сборке. Аннета несколько раз пробовала помочь, он охотно давал ей наган и потом хохотал во все горло. — Эх, вы... волос долог! не при вас, видно, сделано!.. — Дай хоть барабан вложу,—рассердилась Аннета. — На!—сказал он покорно. Аннета долго пыхтела над барабаном и, наконец, бросила револьвер на стол. Силантий беззвучно смеялся. — Эх, ты!—сказал он, вытирая выступившие от смеха слезы,—да я ведь дверцу-то закрыл. Ну-ка, давай сюда,—он взял у девушки револьвер и, быстро закончив сборку, несколько раз нажал на хвост «спускового крюч- ка», пробуя револьвер. — Хорош! Ну, теперь—воробушки по гнездам,—сказал он, беря со стола пулю. — Дай хоть я пульки вложу!—взмолилась Аннета. — Вклади!—сказал Силантий, довольный, что она утешится хоть этим, и отошел к умывальнику. — Ну, что?—сказал он, подходя с полотенцем к столу. — Готово!—весело тряхнув головой, ответила Аннета. — Ну, вот.,, капитану скажу, и тебе благодарность будет. Ну, пойти сказать ему: четыре часа уж скоро. Он там в потемках-то ни дня, ни ночи не знат. Аннета ушла. Пока капитан обедал и собирался, прошло еще часа два. Он вышел в прихожую, Силантий бросился было за спичками. — Не надо,—остановил его капитан. Денщик подал ему шубу, оправил портупею. — Ну, благословляй, Силантий,—сказал Яхонтов,—первый выход. — Счастливого пути, господин капитан,—ответил денщик, закрывая за ним дверь. У Яхонтова закружилась голова, когда он глубоко вдохнул морозный воздух. Он постоял немного на крылечке, затем натянул перчатки и сошел на тротуар. Осторожно падали редкие снежинки. — Однако,—подумал капитан,—шесть часов, а как светло!—и вдруг радостно рассмеялся. — Чертовщина все-таки!—сказал он и зашагал в сторону рощи. Яхон- тов жил возле Казачьего базара.