Сибирские огни, 1928, № 1

Силантия прозвали в баталионе «Шепталом» вовсе не потому, что он шептал или наушничал, а просто по наименованию одной маленькой, хотя и суще- ственной, части нагана. Дело в том, что Силантий, скоро и хорошо постигший хитрое устройство револьвера, очень любил помогать в этом отношении своим менее способным товарищам. И вот, когда он об'яснял кому-нибудь из солдат батареи устройство нагана, ни одна из частей револьвера не вызыва- ла его особенного внимания. Но лишь только произносил он: «а это, гляди, шептало»,— как сразу преображался: он напоминал тогда заядлого охотника, который увидел вдруг из камышей какую-то чудовищную и редчайшую птицу и страшно хочет показать ее своему неопытному спутнику, но в то же вре- мя боится и спугнуть ее. — Вишь—шепчет, вишь—шепчет!..—говорил он' шопотом, показывая на легкие движения шептала. Обыкновенно окружавшие их солдаты терпели только до этого места и дружно начинали хохотать. Силантий сердился. Ве- роятно, он считал, что он поступает, как хороший педагог, преподнося без- душную частичку бездушной машины, как нечто одушевленное. Он был уве- рен, что после его об'яснения никто не позабудет, что такое шептало и где оно находится. Пожалуй, он был прав. Как-то в один из таких уроков Силантия в казарму вошел сам капитан Яхонтов. Силантий понравился ему своей бородой и внушительностью. Офи- цер спросил, как его имя, и когда услышал, то сейчас же, не задумываясь, взял его в денщики и никогда не раскаивался в этом. — Мы с господином капитаном душа в душу живем,—хвастался иногда Силантий в баталионе. — Халуем стал, Шептало! От'елся—ишь ряжка-то—в три дня... не об'е- дешь!—не то завидуя, не то возмущаясь, говорили солдаты. Действительно, Силантию жилось хорошо. Только за последнее время, когда у капитана заболели глаза, и он сидел безвыходно в темной комнате, Силантий просто взвыл от безделья и скуки. Он уже перепробовал все: до по- следней ниточки перетряхнул и привел в порядок гардероб капитана, навел чи- стоту во всех комнатах и дошел, наконец, до того, что ежедневно до умопо- мрачительного блеска стал начищать капитаноеы сапоги, несмотря на то, что тот никуда и не думал выходить. «Уединение и праздность губит молодых людей»—сказал философ. Слу- чилось то, что должно было случиться. Однажды Яхонтов, лежа в своей темнице и рассеянно думая, ус- лышал вдруг сдавленный женский смешок в кухне, где жил Силантий. Это уди- вило капитана. Он постучал в стену. Через минуту послышался робкий стук в дверь. — Войди!—сказал Яхонтов, зажмурившись на то время, пока остава- лась открытой дверь. Силантий вошел. — Ну, я тебя звал,—сказал Яхонтов,—там у тебя—кто? Силантий молчал. — Чего ж ты в землю смотришь?!—сердито закричал капитан, никогда, кажется, в течение целого года не кричавший на своего любимца,—на меня смотри!.. — ВижЗват, господин капитан!—не своим голосом сказал денщик.—г ЛиСа вашего не вижу: темень... — Темень!—передразнил его Яхонтов и невольно рассмеялся—Ну, кто гам у тебя? Живо! — Девиса, господин капитан. — Девица?!. Кто ж это позволил девиц сюда водить, а?! — Виноват, господин капитан.