Сибирские огни, 1928, № 1

Русская художественная литература рево- люционного десятилетия. А. Лежнев. За эти десять лет русская литература испытала такие удивительные перемены и превращения, подобные которым едва ли можно найти в каком-либо другом историче- ском отрезке равной продолжительности. Правда, уже раньше, с началом нового столе- тия, смена поэтических напразлений стала у нас происходить с необычайной стреми- тельностью. При всей своей пестроте и судорожности, при всей ожесточенности борьбы ху- дожественных группировок развитие дореволюционной литературы все же укладывает- ся в рамки эволюции более или менее равномерной и лишенной разрывов постепенно- сти. После же Октября происходит как-раз разрыв постепенности. Это сказывается уже в радикальной смене оснозных литературных кадров. Их составляют писатели или вовсе новые, или только предпринявшие первые неуверенные шаги в годы войны и кануна ре- волюции, писатели, творческая индивидуальность которых сложилась уже в по- октябрьские дни: Сейфуллина, Всев. Иванов, Бабель, Пильняк, Федин, Артем Веселый, Леонов. Здесь названы лишь прозаики, а ведь проза—наиболее консерзативная область художественного слова. Перед нами один из редких моментов в истории искусства, когда им почти всецело завладела молодежь. Дело здесь не в том, что «старики» умер- ли или рассеяны ветром эмиграции. Мертвый Чехов продолжал оставаться живым для поколения между двумя резолюциями, быть может, более живым, чем все здравство- вавшие современники. Эмиграция заставила замолчать Куприна, но она не заставила за- молчать Гейне. Дело в том, что Андреев, Арцыбашев, Куприн, сам Чехов, знятные и действенные десять лет назад , перестали для нас «звучать». Словно произошел обвал и скрыл под камнями и обломками то, что сделало в искусстве ближайшее к нам поколе- ние. Писатели-эмигранты кажутся нам иностранцами не потому, что они отрезаны от родной почвы и механически от'единены от общего потока русской литературы. Н<_ было бы большой разницы, если бы они все остались в России. Они были бы все равно от- брошены от главного течения, все рано не смогли бы сохранить свое положение основ- ных кадров. Они—иностранцы, они чужды нам потому, что представляют вчерашний день, угасшие настроения, исчезающий строй мысли. Из больших «старикоз» почти один только Горький сумел войти в литературу сегодняшнего дня, как действенная си- ла, но он ведь и всегда стоял особняком. И. Литературу революционного десятилетия можно разделить на два периода, гра- ницей между которыми служит 1921 год, год введения нэп'а. В первом, совпадающем с эпохой гражданской войны, пробладают процессы распада старой литературы. Во втором, соответствующем периоду восстановления народного хозяйства, на первый план выдвигаются процессы новообразовательные. Распад старой, дореволюционной литературы происходил стремительно и неудер- жимо. Быть может, правильнее было бы говорить даже не о распаде, а об онемении, о параличе.