Сибирские огни, 1928, № 1

«полосы отчуждения». Из этого комитета впоследствии вылупился исторически-сме хотворный «Деловой Кабинет» при «рыцаре на час»—«Временном Празителе» Д. Л. Хорвате. На Украине контрреволюция представляла уже довольно стройную организа- цию. Она даже успела уже заявить о своем существовании многочисленными столк- новениями с советскими войсками. В Сибири, между тем, контрреволюция все еще находилась в зародышевом состояний, и ее организации носили кустарный характер. Сибирью, однако, живо интересовались вожди добровольческой армии, гене- рал Алексеев и Корнилов. Оба они имели смутное представление о положении дел в Сибири. Знали только, что здесь существует какое-то сибирское правительство, кото- рое вело с Радой переговоры о переброске сибирских воинских частей из Украины в Сибирь. Так, по крайней мере, уверял генерал Флуг, которого вышеназванные генера- лы командировали в Сибирь «для выполнения определенной задачи». «Моя задача, говорит Флуг, сводилась к тому, чтобы сгруппировать и соргани- зовать на местах элементы, одушевленные идеей борьбы с германо-большевизмом, произвести учет живой силы, могущей принять вооруженное участие в этой борьбе, разрешить вопросы ее снабжения, а также действия ее в тесной связи с политическими группами, которые, в случае свержения советской власти, могли бы принять на себя задачу управления». Собственно говоря, «Алексеев не вполне сочувствовал командировке в столь отдаленный район, где даже благоприятный результат работы не мог оказать влияния на судьбу ближайших начинаний добровольческой армии». Иначе смотрел на дело Корнилов, по инициативе которого, повидимому, и состоялась эта командировка. Корнилов, как уроженец сибирского казачьего войска, имел большие связи в Сиби- ри. Ему даже кто-то внушил, что его имя пользуется в Сибири каким-то «особым обаянием». По словам Флуга, генерал Корнилов вообще «смотрел на вопрос шире, учиты- вая, кроме своего личного престижа в Сибири, также и важность заблаговременного захвата богатейшей продовольственной базы, какую представляет Степной край, если и не для непосредственной эксплоатации добровольческой армии, то хотя бы для ли- шения противника возможности пользоваться ею, как единственным остающимся в его распоряжении источником для продовольствования армии, при условии, если бы удалось отстоять от его захвата хлебородные районы южной России». Получив столь ответственное поручение, Флуг основательно законспирировал- ся и отправился в путь-дорогу. 29 марта прибыл он благополучно в Омск, где с места в карьер начал связываться с контрреволюционными организациями. Плохое состоя- ние контрреволюционного дела в Омске привело Флуга в отчаяние. Все было разроз- нено. Не было единоличного командования. Не было человека, которому это можно было поручить. Флуг, однако, такого человека нашел. Этот человек был не кто иной, как проживавший тогда в Петропавловске бывший царский урядник Иванов-Ринов, которого рекомендовали, «как лицо, пользующееся большим влиянием среди казаче- ства и имеющее обширный административный опыт». Флуг уговорил Иванова-Ринова переехать в Омск и «принять на себя обязанности общего начальника над всеми орга- низациями Омска и Петропавловска». Иванов-Ринов так понравился Флугу, что этот последний назначил его представителем делегации по Омскому району, «с предоста- влением права непосредственного сношения со штабом». Как видим, бездарный стра- тег и неспособный администратор Иванов-Ринов своей головокружительной карьерой обязан Флугу. В одном Флуг не ошибся: делать контрреволюционное дело Иванов-Ри- нов, действительно, был способен. Это он восстановил погоны в белой сибирской армии, это он ввел в систему карательные экспедиции, это он внушил Анненкову учи- нить восставшим славгородцам кровавую баню. В Омске один эсер информировал Флуга о состоянии рассеянных по Сибири эсеровских контрреволюционных организаций. Информатор не жалел ярких красок. Покончив свои дела в Омске, Флуг отправился в Томск, где прежде всего озна- комился с той организацией, которая «состояла в подчинении военного министра Кра- ковецкого», и где познакомился с полоквником Гришиным-Алмазовым, занимавшим уже тогда «должность начальника штаба по всем организациям Сибири к западу от ь айкала». Оставшись довольным эсеровским приемом, Флуг отправился к Потанину. «Г. Н. Потанин, которого я посетил в первый же день пребывания в Томске, оказался дряхлым старцем, со слабыми остатками зрения и слуха, живущим в крайне тяжелых материальных условиях. Письмо Л. Г. Корнилова, которое я ему передал, мне пришлось самому прочесть Григорию Николаевичу вслух, после чего он, заявив что по старости уже не принимает личного участия в политике, пригласил своего со- седа, А. Н. Гаттенбергера, рекомендовав мне последнего, как общественного деятеля и вполне доверенное лицо, заменяющее его в кружке, названном его именем Гаттен-