Сибирские огни, 1928, № 1

Офицер молчал. — О, если бы я ошибался!—вскричал Ферапонт Иванович, не помня себя,—тогда... тогда я давно бы уже разбил свой диогенов фонарь, найдя че- ловека... Но, где было найти его, когда даже во главе нашей армии—бездар- ность, карьеристы и трусы?! Георгий Александрович, ну, возьмем настоящий момент: скажите, разве пользуется наш новый главнокомандующий хоть ка- ким-нибудь авторитетом в глазах армии и населения? разве читает кто-ни- будь его приказы, где он обещает не сдавать Омска и пишет о пятнадцати казачьих полках, брошенных к Тоболу?!.. Ну, скажите,—кто еще?—Кап- пель, Пепеляев, вы скажете? Но, во-первых, действительно ли они—вожди, а, во-вторых,—их губит обоих этот отвратительный душок демократизма... Ну?! Кто дальше?—в позе вызова остановился Капустин перед офицером. — Дитерихс... Вы о нем подумали?—тихо сказал Яхонтов, взглянув на него. — Дитерихс?—изумился Капустин,—что ж... да и об нем думал в свое время, но, по правде сказать, для меня он всегда был довольно серой фигурой, как, должно быть, и для военных. Нет! знаете, здесь нужен могучий и, главное, двухголовый диктатор, так, чтобы одна голова была военной, другая—гра- жданской. А ваш Дитерихс... мне приходилось от компетентных лиц слышать, что он и в военном-то отношении довольно посредственная фигура. — Да... вот так же в свое время говорили о Барклае-де-Толли,—как бы в раздумьи сказал Яхонтов. — Как?!.. Что вы сказали?.. Барклай-де-Толли?!.. Да что же между ними общего?!!—воскликнул Капустин. — Да!—упрямо и с раздражением сказал офицер,—я утверждаю на ос- новании некоторого знакомства и с кругами ставки и с положением на фрон- те, что «серый», как вы его назвали, Дитерихс смело можег быть назван Барклаем-де-Толли сибирской армии. Вы, очевидно, не знаете, что еще до То- бола Дитерихс настаивал перед «верховным» на переводе столицы в Иркутск и на планомерном отводе всех армий. И даже для невоенного становится яс- ной (к сожалению, теперь) вся проницательность этого человека. Сохранение и концентрирование живой силы и всех материальных средств, кратчайшие коммуникационные линии, наконец, непосредственная близость к основным силам союзников!.. Семенову пришлось бы ретироваться, его вытеснили бы. Правда, возражали, что слишком много будет утрачено территории, а в осо- бенности—людского резерва. Но, я бы сказал: чорт с ним, с таким резервом! Эти мужички показали нам, как хотят они защищать родину!.. А там у нас была бы, знаете, какая опора в уссурийском и забайкальском казачестве?!.. Наконец, кто знает, может быть бы и «братья» чехи оказались сговорчи- вее, находясь возле самого моря... И вот, все это предвидел «серый» Дите- рихс, но, к несчастью, у него и судьба-то общая с Барклаем. Ни для кого не тайна, что после труб и литавр наш Сахаров будет продолжать отступление. Только не думаю, что это придаст ему сходство с Кутузовым... Конечно, Омск обречен, а что дальше... — Господи!—воскликнул Капустин,—неужели и вас не пощадил шок?!.. Вы утверждаете, что Омск никакими силами удержать-нельзя?.. —- Да, утверждаю... Вы и сами, кажется, видите это прекрасно. Здесь дело не в отдельных личностях. — Георгий Александрович!—горестно и возмущенно вскричал Капу- стин,—да, ведь, я уверяю, что если пройтись по одним кафе и ресторанам, то можно набрать тысячную армию из одних только офицеров. А по всему-то городу?!