Сибирские огни, 1927, № 5

Пашни сколько, лесу, огородов... Москву видать... Блестит она вся... Будто в церкви в воскресный день. — Н-но, летна боль! Сдохнуть бы тебе...—-помои будто выплюхнул сосед— возница на Москву. Рассыпалась Москва, пропала. Проворней побежала лошадь. Сорвались с места придорожные дерева, назад скороходом попятились. Запошевелива- лись лениво кедры, которые подальше. Стенка черно-зелено-зубчатая елок да пихтача вперед пошла. Взаход, будто, опередить будто хочет, дорогу пут­ никам пересечь. — Яр сичас. Будя думать-то,— говорит возница.—Не повезут может. Перестал Павел про Москву думать. Не загадывать уж наперед лучше. Как-то в городу примут? Не обманут ли? Засмеют тогда мужики, хоть и про­ вожали не плохо. На мешок с сухарями поглядел, на сумку кожаную, что сбоку, как у коновала, висит; белья там сменка, да чай в тряпке, да складень до половины сточеный—поглядел на свою «амуницию»,— «Засмеют!». «Уж город бы скорей»—думает. ___________ Шеф не обманул. В городе Павла впрямь ждали. Парень в дорожном комитете, Сырков по фамилии, ночевать к себе увел, чаем с белым хлебом напоил и соседа Павлова тоже заодно уважил чаем. Пришел на другой день с должности Сырков—два червонца, по три чер­ вонца в каждом, показал. — Вот, говорит, на билет и туда и назад. А десятка останная в твое усмотрение пойдет. Билет те сам, говорит, куплю. И в Москве, говорит, и здесь. Купил Сырков на станции билет—Шукшину отдал; в гомонок запрятать с десяткой наказал. Помешкали малость на станции, пока колокол не клюнь- кнул—и в вагон с товарищем-рабочим поседали. Вагон же тот, между про­ чим, был особенный и какого другого-прочего в него не пускали, как товари­ щи были сами дорожники и в роде как своя рука— владыка. Определили Павлу шефы полку в вагоне, чтоб поспокойней, потом колоколок вдругорядь тюк­ нул, и тронулась машина в путь-дорогу на матушку-Москву, а не ехал кто— только машут кто-чем. Уж четвертые сутки прет машина. Напропалую прет. Тычется, ровно окунь в садке, из бока в бок ошалелый вагон. Взад дернется, вперед рванет. В крыше собакой тявкнет кто-то,—ему под колесами внизу откликнется. Кошкой внизу фырчит; птаху в зубах будто жулькает зверюшка жадная. Оконко откроет кто рядом— заужжит за оконком, ужом пришмякнутым за­ шипит, вздыхами гулкими закидает, матюгом будто двинет вдруг, а то расхо­ хочется дробенько в хвосте где-то в самом колесами... Шибко бежит маши­ на, не споткнется. Четвертые сутки... а до Москвы еще трое суток осталось, и денег, между прочим, восемь гривен у Павла потрачено*. — И куда бы их тратить, кажись, ежли хлеб свой имеешь, а ушли... Взад ехать и того больше потратишь,— думает Павел. Жалко Павлу денег. А вдруг на пилу нехватит, что из шефских остан- ных денег купить порешил? Пилу поперечную надо. Самая дешевая рублей 5. - Проешь— нехватит,—вздыхает сокрушенно Павел, и от дум, б отвернувшись, переворачивается на другой бок и глядит на свечку, что в фо­ наре над дверцей. А пламя свечки изгибается словно б телка у кола закрутившись. Дры­ гается, как бы оторваться силится: то упадет будто, то опять на ноги встанет, то вздрогнет вдруг и опять изгибается—открутиться силится.