Сибирские огни, 1927, № 5

Быстрыми саженками Гришка отплыл от необычайной каряги. И когда отплыл—вспомнил моторную лодку, проезжавшую третьего дня мимо Сла­ вянки и сулившую огромные деньги за голого утопленника. Он поплыл рядом с утопленником вниз по течению. Берег зеленого острова кончался. Скоро кончится и песчаная коса. Тогда утопленника вы­ несет на широкую середину Иртыша и тогда уже Гришке не задержать бу­ дет распухшее, почерневшее мертвое тело, похожее на карягу. Поборов чувство страха, Гришка подплыл вновь к утопленнику. Песча­ ный берег был рядом. Гришка зажмурил глаза, когда схватился за согнутую крючком страшную, синюю руку. Так, зажмуривши глаза, он и притянул к берегу мертвеца. Убедившись, что утопленника не снесет течением, Гришка выскочил на песок. С противоположного берега за ним следил с любопытством братишка. — О-о-ого-го-о!—закричал Гришка, почему-то пугаясь своего крика. — О-сього-го-о!—ответил Васька. Тогда Гришка сложил ладони рупором и закричал еще громче: — Васька, лодку!.. Утопленник!.. Лодку!.. Васька живо натянул штаны и без рубахи бросился в деревню. Зады­ хаясь и падая, он бежал по косогору и горько плакал. Ваське было семь лет и ему было страшно думать, что на острове сейчас сидит один Гришка и ря­ дом с ним утопленник, и больше никого нет... Обливаясь слезами, он добе­ жал до дому. — Гришка утопленника пымал на зеленом острове! Больше он ничего не смог и не сумел сказать. Но и этих слов было достаточно. Мать уронила запотевшую кринку с холодной сметаной, а свинья, воспользовавшись случаем, сковырнула ведро с ягодами. — Господи, да что же это такое? Все мужики на пашне... Хотя бы один кто дома был... Язви их в душу... Господи! Забыв накинуть платок, простоволосая и брюхатая, мать побежала на Иртыш. — Как бы не запоздать... Господи, как бы поспеть... Народ-то теперь сволочь, перехватит еще, господи... Встречный мужик загородил дорогу: — Куда, Петрованиха, летишь? Ошпарили тя, что-ли? Но Петрованиха проскочила под руками и, шатаясь, как пьяная, стре­ мительно понеслась дальше. И только на берегу Иртыша сообразила о лодке и заметалась из стороны в сторону. Утопленник—на зеленом острове; без лодки туда не попадешь. А за лодкой надо бежать к Григорьевым на край села, или к Жарковым... Больше ни у кого лодок нет. Все раз’ехались искать утопленника. Петрованиха заплакала: — Господи, ну, что же это такое? Словно, нарочно мужиков дома нет. Где же одной бабе, да еще брюхатой, со всем управиться? А за лодкой бежать далеко. Да и дадут ли еще лодку Григорьевы? Начнут допытывать—зачем, да к чему? Сейчас вся деревня только об уто­ пленнике и думает. Сообразят, да и перехватят... Нет, лучше как-нибудь без лодки... Петрованиха круто повернула назад. Зашла в первый дом к сродному брату. Вышла оттуда с топором—взрослых в доме не было, а дети дали топор и не спросили даже, зачем он понадобился.