Сибирские огни, 1927, № 5

думаем, если автор преодолеет технику стиха (сейчас она у него явно не удовле­ творительна) и, убегая от трафарета, ста­ нет в то же время избегать имажинист­ ского уклона, он, возможно, сумеет про­ явить свое дарование и в стихотворной форме. Г. Вяткин. Н. Никандров— «Весельчаки». Изд. «Не­ дра». М 1927. 207 стр., ц. 1 р. 75 к., тираж 4.000. «Все подробности». Изд. «Недра». М. 1927. 236 стр., ц. 2 р., тираж 4.000. Чем-то старым, затхлым несет от книж- хи Никандрова «Весельчаки». Никандров вытащил из старого сундука свои руко­ писи и, едва отряхнув пыль, предал их тиснению. Чего т ут нет: царская охранка, рево­ люционеры 3-го разряда, подпольщики, так кое-что еще. Все это поросло плесенью настолько густо, что из-за этой занавеси не встает прошлого. Лет 10-15 тому назад, может быть, это было и интересно, волнующе, либерально, а сейчас мелко и скучно. Никандров усердно старается до ­ казать, что жандармы были глупы, не остроумны (бегали десятками за подозре­ ваемыми в уборную в надежде, что подо­ зреваемый скажет там что-либо соседу), что им нечего было делать и ради этого они выдумывали несуществующие дела, из мухи делали слона и т. д. И все это в повествовательной форме, длинно, растянуто, либерально, без еди­ ного живого движения человеческой мы­ сли. Все надуманно, искусственно, совер­ шенно неправдоподобно, начиная с «бун­ та» и кончая изумительным изобретением . жандарма. Жандарм, отчаявшись хоть в чем-нибудь уличить «подозреваемого», создает проект штатов 12-ти красавиц— блондинок, брюнеток, рыжих, высоких, низеньких, толстеньких и т. д., надеясь, что одна из них увлечет подозреваемого, и тогда он в руках жандармов. Вторая часть книги посвящена партий­ цам (!). «Денис и Степан почему-то вздумали нелегально перебраться в Саратов»,— по­ вествует Никандров и собирает в их ком­ нату довольно изрядную компанию про­ вожающих, которых никто не извещал об от ’езде Дениса и Степана (этр называет­ ся конспирация). «И гости и хозяева, как это резко бро­ салось в глаза, больше всего боялись мол­ чания (?) и усиленно старались говорить все. равно о чем». Но, оказывается, у этих 20-30 партий­ цев нет ничего общего, им нечего гово ­ рить и они находят выход в хохоте. Хо­ хочут до слез, до колик с вечера до са­ мого утра, рассуждая патетически о- с о б ­ ственности. Все люди заражены собствен­ ностью, и собственность губит человека. От нее он никуда не уйдет. Он— раб соб­ ственности. Вот и все. Больше, пожалуй, и говорить нечего. Единственная вещь, которая запоминает­ ся— «Бывший студент»— сделано просто и хорошо. Эта вещь имела право быть вы­ пущенной на свет из старого сундука Ни­ кандрова. Вторая книжка Никандрова— «Все под­ робности» более свежа и ближе к жизни, но и она страдает большими недостатка­ ми. Лучшие вещи: «Горячая», «Во всем дворе первая» и «Береговой ветер». Вся беда Никандрова в том, что он пытается дать, но не дает коллектив, массу. Но никандровская масса мертва, ее нет, она не живет, а за нее ораторствует автор. И это получается неубедительно, фаль­ шиво, скучно. «Катаклизма» и «Все подробности»— сборник анекдотов из первых дней Фе ­ вральской революции, не связанных в единое целое, но отталкивающих от ре­ волюции. Вообще, если не «Все», так многие «подробности» излишни. Издание полных собраний сочинений— вещь хорошая, но ведь и классиков мы издаем сейчас «под редакцией» через бэль. шое сито. Почему же здесь издательство не установило того сита, которое избави­ ло бы читателя от многих ненужных «подробностей». Г. П. Пантелеймон Романов—«Заколдованные деревни»—рассказы. Изд. «Недра». М. 1927. 177 стр. Ц. 1 р. 35 к., тираж 7.000. Пантелеймон Романов-чтисатель, к ко торому критика относится особо проти­ воречиво. Это зависит, быть может, от того, что сам П. Романов в своем творче­ стве раздвоился. Он не мог сочетать в од- н<рм художника и гшсателя-общественни- ка. Эти два существа живут самостоя­ тельно, ..несвязуемо и, в1 зависимости от подхода к П. Романову критики, поду­ чаются и резкие колебания в оценке его произведений. Естество художника-фотографа значи­ тельно превалирует над естеством гшса - теля-общественника. ' ’ ’ В тех же «Заколдованных дёревнях» П. Романов дает четкие, художественно яркие, прекрасные по диспозиции фо+о- снимки. Он прекрасно знзет язык, умело' вв ртывает словечки, которые Надолго за ­ поминаются и дают большой сочный ко­ лорит, не плохо, но не всегда, бросает по­ следнюю фразу, которая венчает его рас­ сказ. В этом Романов художник. Но П. Романов больше фотограф, и фо-, тограф близорукий. Он умеет красиво за ­