Сибирские огни, 1927, № 5

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИИ ПАВЕЛ ДАЛЕЦКИЙ.—«Илу на север». Стихи. Владивосток. Изд. Приморского отделения Сибирского Союза Писателей. 1927. Стр. 63. Цена 30 коп. Читатели «Сиб. Огней» знают П. Да- лецкого, как даровитого б ллетриста,— два года назад у нас был напечатан его рассказ «Зеленый клин». Ныне Далец- кий выступил, как поэт, выступил не­ ожиданно, ибо, если не ошибаемся, он не напечатал пр дварительно ни одного сти­ хотворения и вдруг издал целую книжку лирики в 60 страниц: «Иду на север». Лирике предпослано маленькое преди­ словие, в котором автор говорит: «Поэ­ зия и величие познавания влекут меня, как многих моих современников. И те явления окружающего, которые так или иначе возбуждали во мне эту черту и говорили о мире, как о стране неизведан­ ного, отразил я в этих стихах». Жажда познания— качество весьма по^ чтенное и прекрасно уживающееся с поэ­ зией (классический пример— Гете), но в стихах т. Далецкого это чувство роман­ тически-расплывчато и мало конкретно: «Мудрость веков одна: Дать разворот дням Так, чтобы вызреть до дна Всем нам». И в другом месте: «Я уйду в мировые туманы На ветрилах моих кораблей». У него тяга к морю, кораблям, бродяж­ ничеству, к единению с природой, к со ­ зерцанию ее красот, угадыванию и рас­ крытию се тайн. Автор индивидаулисти- чен, и человечество любит он лишь по­ стольку, поскольку оно героически завое­ вывает «страну неведомого». Он назы- ва т себя «новым Колумбом» и говорит о себе: «Я влеком драгоценною болью: Все постигнуть и все узнать». Прекрасные строки! К сожалению, ма­ ло таких строк в книжке Далецкого. Едва ли не единственное достоинство книжки— отсутствие шаблона. Но, убегая о т шаблона, автор тщетно пытается быть оригинальным. Редко удаются ему поэти­ ческие взлеты (хорошо, например, гово­ рит он о весне: «неужели идет весна бо­ сиком по соседней крыше?». Но подоб­ ные отдельные удачные места теряются в массе неудачных, доходящих порой до нелепости: «Снова какой-то вопрос Мне помахал (?) мраком». «Отдых наш только там, Где напряжен пуп (?) Мне и тебе, и звездам». Эпитеты и образы в одних случаях просто пустые, ничего не говорящие («некая птица», «совершенная красота»), а в других слишком смелые и едва ли убедительные («дымят пятки», «возлеза-, борит мисс», «душа моя распухла»). Ряд образов носит почему-то... гастрономиче­ ский характер: «горячий воздух— словно дрожжи», «воздух— совсем пирог», «снег— как густой творог», «солнце— апельсин», «слеза-смородина», «ресница-виноград». В стих. «Ломоть» автор сравнивает луну с золотой «сковородкой» и выражает же­ лание превратиться в «блин». Весь этот пищевкусовой арсенал, кстати сказать, мало гармонирует с романтическим устремлением в «страну неведомого», с аскетическим походом на суровый север. Много в стихах Далецкого и чисто­ технических шероховатостей и срывов. Приятнее и убедительнее автор там, где, не мудрствуя лукаво, в простых, не рифмованных строках пишет («Весеннее утро»): «Полные ведра несу на плечах из колодца. Радостно гнуть под тяжестью спину: Ведь я для вас начерпал! Радостно мне на твоей тропе, мир. Вызнал я нежную истину: Тот лишь живет, кто дышит, А дыханье--любовь». Книжку— «Иду на север» едва ли мож­ но рекомендовать. Дебют автора в каче­ стве поэта, в общем, несостоятелен. Но,