Сибирские огни, 1927, № 5

кову родственником, кажись, приходится. Може врут—не знаю. Председатель об’являл. Сын крутил махорку. — Деньги хорошие, что и говорить. Кто возьмет—счастье. Я так ду­ маю, что мимо Славянки ему не пройтить. А на воде кому, как не тебе гля­ деть. Четвертый день в воде—всплыть должен. Купаться пошел и потоп. С пива, сказывают, разомлел, а плавал, как топор. Известно, человек город­ ской: не привычка! У Федулиных схватило сердце. Хотел встать и не мог. — Голый, говоришь? Плешивый? В роте зубы золотые? Сын от неожиданности привстал: — Неужто нашел? И впрямь золотозубый. Так и в приказе об’ясняли. Ах, мать твою якорь! Пятьсот... И...и... э-эх!—сын притопнул каблуками. А старик вдруг заплакал крупными слезами. Сын поднял удивленно брови: — С чего? С радости, что маленький... И в голове шевельнулось: — Делить пополам? Обида. Пропьет старик, али на бабье спустит. И хитро спросил, стараясь быть равнодушным: — Утопшего-то где спрятал? Баканщик безнадежно махнул рукой на Иртыш: — Тама... Нашел, да опять в воду пустил... Возня, думал, на допросы в милицию ходи. Серегу Путалова замаяли в прошлом годе. Вынул так одного... Глаза Андрея расширились: — Ну-у?.. — Ну, и спустил опять в воду; булыжину привязал и пустил. —• Да что же это такое?— глухо сказал сын, расстегивая ворот выцвет­ шейголубой рубахи:—ты всурьез али спьяна? Господи, помилуй! Старый чорт.. ополоумел, дьявол! Кобель. А Федулиных, хмыкая носом от досады, шептал: — Полез я твои корчаги смотреть, а он зацепился за веревку и застрял... Я ногой давнул—выплыл. Гляжу, потопший. Куда ево?.. Ох, мать ты честная... Пятьсот... — Мои корчаги? Да, чорта тебя просили, старого хрена. Аль я сам не доглядываю? Сволочь! Андрюха отшвырнул сапогом почерневший от костра котелок и рва­ нулся к выходу: — Ну, айда! — Куда? —• Утопшего искать будем... Показывай, где спустил? Андрюха шел крупным шагом, а баканщик семенил сзади босыми гряз­ ными ногами. — Наискоски от крутогора я спустил... Где ива, спиленая Прохором... Сажени на четыре повыше. — Чорт старый!.. Кобель!.. Сволочь... — Кому же вдомек?.. — Да, замолчи, дьявол! Душу бередишь, хрен седой!—загорелся не­ ожиданной злобой Андрей,— а то вот двину по башке... — Отца-то? — Иди на... Баканщик греб сам. Сын сидел на корточках и уныло смотрел в воду. — Здеся, Андрюха, на энтом месте!—бросил весла отец, виновато гля­ дя на сына.