Сибирские огни, 1927, № 5

жилы. В конце-концов, город был перенесен на теперешнее место—на весе­ лый и солнечный пригорок, омываемый лопушистым Чаусом. Это событие произошло во времена Московского тракта. Колыванцы тогда не знали, какое значение имеет в судьбе городов близость водных пу­ тей, и преспокойно отошли на 8 верст от берегов полноводной Оби. Эпоха Московского тракта сменилась эпохой Сибирской магистрали. Колыванцев постигла вторая неудача: железный путь— уводящая линия рельс— лег в стороне от города. Безвестный Новониколаевский поселок похитил' у Ко- лывани от седых времен унаследованное первородство. И город захирел. Веселый пригорок не спас «знаменитого» города от страшного упадка. Об оскудении города говорят цифры: по переписи 1897 го­ да, в Колывани было 17.711 жителей, по переписи; 1911 года— 11.063, по пере­ писи же 1926 года— 8.088. Естественный прирост не существует для «знаменитого» города. В этом отношении Колывань не отстала от Парижа. За 30 лет население города не только не увеличилось, но даже сократилось на одну треть. Это произошло в тот самый срок, который оказался достаточным, чтобы в сорокаверстном расстоянии от Колывани возник город с населением в 125.000 человек. Поистине, Колывань бывший город! Нельзя сказать, чтобы здесь была малая рождаемость или большая смертность. Детей и стариков здесь относительно больше, чем, например, в Черепанове или в Новосибирске. Оскудение же Колывани об’ясняется тем, что молодежь толпами покидает этот город. Вероятно, о колыванских юношах написаны стихи: . ;Ну, как же юношам не уезжать, Ведь даже реки убегают к устью'". Люди оскудевшего места. В Колывани все бывшее, даже люди. До революции здесь жили кустари, ямщики, чиновники, купцы и еще торговцы. Гордостью заштатного города был тогда некий купчина Пастухов, состояние которого оценивалось в 2.000.000 рублей. О Жернакове мы говорили выше. Жернаков не мог похвастаться ци рой в приятном ожерельи из шести нулей. Но именно он в течение долгих лет носил звание «градского головы». Революция уничтожила купцов. Что же сталось с многочисленными лавочниками? Они живут, точнее—имеют некоторый вид жительства. В Колывани не существует теперь благосклонной к ним управы. В РИК’е, сменившем управу, сидит т. Горвацан, большой телом и спокойный. Он умеет держать налого­ вые возжи. Помимо Горвацана, в Колывани существует ЕПО. ЕПО—это ко­ операция. Она, как ядро каторжника, стесняет свободу движений, столь не­ обходимую увертливым торговцам. Горвацан и кооперация, и—частник ущемлен. — Нам тут никакого выхода нет!—скажет вам апоплексический л вочник. В поисках выхода лавочники обращаются в «мартынов». Мартыны,—их в Колывани много. Они несколько похожи на те поэти­ ческие созданья, о которых написаны стихи: „Братья мои—мартыны, Кружатся над головой11. И те и другие занимаются вылавливанием рыбок. Рыбка колыванских мартынов—копеечная рыбка удачи в случайных спекуляциях. Последнее их