Сибирские огни, 1927, № 5

Лавка была в прирубе, по ту сторону дома. Прируб убрали теперь, но следы его заметны хорошо и на стене, и на крыше. Меж этим домом и кредиткой—дом большой, двухэтажный, с балконом наверху, с лавочным раствором внизу. Здесь в старые годы торговал Петр Тимофеевич Строганов, с кем Владимир Ильич и за дупелями ездил и на рабо­ ту ходил, и в шахматы играл, предварительно обучив его этому, и часто бы­ вал у него. Хозяин: и теперь при доме и будет время как-нибудь к нему заглянем. Меж тем, пока мы ходили, рассказывал мне мой словоохотливый спут­ ник большие и малые деревенские истории. Рассказывал и показывал на дома и указывал на людей. От рассказов этих переставало казаться село чужим и незнакомым, и улицы и дома глядели не безразлично. Но уже маячила за до­ мами сложная и многообразная нн©нь деревенского мирка, где своя история, где свои события, свои герои, своя взаимная борьба и грызня. И к часу, когда вечерело на пустынных деревенских улицах и гнали стадо из-за реки, по дере­ венским улицам идя, можно было чувствовать себя; старожилом. Село громадное, бс/льше пятисот домов. В селе улицы и улочки обозна­ чены надписями: «Боровая», «Больничная», «Табакская», концы и слободки. Село богато водой. У села три реки. Село на берегу Шуши, реки поря­ дочной, как Москва-река, но медлительной. Режет село пополам другая речка, Шуши приток, а краем одним село уперлось в Енисей. На закате мы напра­ вились к нему. Тотчас за крайними избами Ленинской улицы увидали мы Ени­ сейв таких же плоских берегах. Остров, тальниками заросший, начинался не- много'\выше села, так же степь распространялась по обе стороны Енисея, так же ветер дул и так же было уныло и просторно. Но вечер был погож и чистым было небо. Те горы, что с юга громоздились днем, теперь резким и ровным, как искусственная краска, бледно-голубоватым контуром очерчены были на темнеющем небе. Когда стало нужным думать о ночлеге, пошли разыскивать Родина. Ули­ цы села кончали свои дневные заботы и приготовлялись ко сну. В открытые окна видны были ужинающие семьи. Во дворах иных доили хозяйки коров. I Дом у Дмитрия Ивановича небольшой, пятистенный, на улице, где все дома небольшие и нестарые. Двор по-сибирски открытый, небольшие службы, ко- , лодезный журавль, трава по двору, следы небольшого хозяйства. Живет Дми­ трий Иванович вдвоем со старухой, «положение жития»—бедняцкое. Родин—общественный мужик. Хозяйство не шибко любит, тяжелой ра- I боты избегает, любит легкое времяпрепровождение, приятную беседу и обще- ( ственный интерес. Выписывает «Сельскую Правду» больше из-за тиражей, I мечтает выиграть всех больше, чтоб совсем от хозяйства освободиться или I полететь на аэроплане. Легкой вообще мужик. В ревизионных комиссиях та- \ ких встречаешь не редко. ' S Ужинали. Кипел самовар и плелись разговоры. Рассказывал Родин про старую жизнь. Владимира Ильича знает мало, больше понаслуху. Приехал к троице того года, осенью которого Ленин Шушенское покинул. Рассказывает не о том, что видел. Оттого в речах его не столько деревенской были, сколь­ ко деревенской легенды. — Ну, словом сказать, как у нас вообще в деревне водится, наприм ты или кто другой там живешь, к тебе приходят мужики, вообще, если ты,, ну, скажем, для компании, посидеть. И к яму тоже многие из наших ходили. Когда на лавочке с ним у ворот сидят разговаривают, когда в избе. Приходят к яму, а он им, значит, и давай, и давай. Как вообще и что должно быть, и про царя там, и за кооперацию, ну, скажем, вообще подрыв буржуазии.