Сибирские огни, 1927, № 5

За высоким крыльцом— внутренность небольшой, очень бедной това­ ром лавки. За прилавком не старый, в коричневой засаленной толстовке че­ ловек. Мужики у прилавка. Смотрят. — Что за человек за такой? За стеклянными дверями направо:—контора. Два стола, три стула, шкаф с делами, грязь на полу, Ленина портрет на стене, плакат и кумачное знамя— все как следует быть и что видеть обычно в каждой деревенской кредитке. За большим столом посредине— чистенький юноша, с волосами, приче­ санными под польку, с голубыми, почти белыми глазами, с лицом, из’еденным оспой. Вид у молодого человека официальный. — Вы счетовод? ~ Да. Я сообщил ему, зачем я прибыл. — Вы партийный? Я удовлетворил любопытство. Он продолжал работать. О» одет был в брю­ ки галифе и рубашку «апаш». Я не знал, как быть мне. Следом явился в контору не молодойсухощавый человек в синей рубашке и черном картузе. — Предревкомиссии. Предревкомиссии зашел скрючившись, опираясь на палку. У него было хорошее не молодое лицо в черной седеющей оправе. Родин Дмитрий Ивано­ вич. Спросил: откуда? — Московский? Ну, значит, удерешь. Не таких нам надо. Нам надо, чтоб постоянно жил. Председателя ждали долго. Наконец, в контору вошел человек очень странного вида: не молодой, светловолосый, всклокоченный, с светлыми, вы­ ветрившимися бровями на темном обветренном лице, с рыжими торчащими усами, с рыжей щетиной на щеках. Одет был в старое брезентовое пальто. Вошедший сел за председательское место, занялся текущей работой, и тотчас же контора наполнилась матом. И, очевидно, было в матерщине что-то в’евшееся в председательский язык. Зная, что из партизан он, я на него гля­ дел с интересом. За своей простоватой и деланной внешностью, он произво­ дил впечатление хитрого, себе на уме мужика. У председателя с правлением средостение. Чтобы заметить это, излиш­ няя наблюдательность не требовалась. Поговорив довольно, мы вышли с Родиным из конторы. Дмитрий Ивано­ вич взялся найти мне квартиру. Я уносил неутешительные впечатления*. Мы долго бродили из дома в дом, приглядываясь на чужих людей и на чужие горницы. И чем больше бродили, тем сильней оседала на сердце тяжесть неясных впечатлений чего-то больного, разрушающегося и напряженного. У Но было другое: те воспоминания, что осели на обветренных деревян­ ные домах. На одном из домов на площади, через дом от кредитки, прочли мы- на небольшой, под крышу подбитой, неразборчивой деревянной вывесочке: «Квартира В. И. Ульянова-Ленина за время пребывания его в с. Шушен­ ском в 1897, 98, 99 г.». Дом большой, крестовый. В окнах цветы, в комнатах деревенская зажи­ точность. Дом Апполона Долмантьевича Зырянова. Два года прожил у Зыря­ нова Ленин, а потом переселили его к Аликину. Против зыряновского дома, по тому же ряду, через переулок домик по­ меньше, постарше, пятистенный, с ветхой крышей. В этом доме почт, агентство. Для агентства прорублена новая дверь в переулок. В этом доме жил Заверткин, а до Заверткина Стульдинский—торговцы, деревенские знакомцы Ленина.