Сибирские огни, 1927, № 4

— Ах ты горюшко! вырвалось у Ксении. Она придвинулась к учитель­ нице ближе и почувствовала к ней сладкую жалость, Вера Алексеевна протя­ нула руку и положила ее на Ксеньино плечо. — У каждой из нас свое горе,—задушевно шепнула она. Шопот этот проник Ксении в сердце, обжег давно неиспытанным чувством.; к ее горлу что- то подступило, но она пересилила себя и подавила сорвавшийся вздох. — Мальчишечка?— осторожно спросила она. Вера Алексеевна поняла ее вопрос. — Нет, девочка... Три года ей было. Сгорела, как свечечка. Рука, лежавшая на Ксеньином плече, слегка задрожала. Ксения вздох­ нула. Чужая женщина с ее горем стала как -то ближе ей, роднее. — Это уж теперь все прошло... А первое время очень тяжело было. —■ Горькая наша женская доля!— уронила Ксения. — Надо бороться... Не стоит поддаваться! Всякое горе, всякое несча­ стье можно в себе переломить. Всякое... — А я вот не могу!—доверчиво созналась Ксения, и сразу сжалась, сде­ лала попытку освободить свое плечо из-под чужой ласковой руки. Но учи­ тельница почувствовала ее движение. Она наклонилась к ней близко и мяг­ ким, слегка звенящим от волнения голосом проговорила: — Зачем?.. Ну, зачем вы такая недоверчивая? Ведь легче становится, когда выскажешься. Я по себе знаю. — Мне об чем говорить?—упрямо сказала Ксения.—Моя жизнь про­ стая... Вам не к чему беспокоиться. Она почувствовала неожиданную неприязнь к этой чужой, ласковой женщине. Что-то непонятное пришло внезапно, что спугнуло теплую доверчи­ вость, которая охватила ее еще с минуту назад. Она снова сделала попытку освободить свое плечо и на этот раз удачно: Вера Алексеевна поспешно убрала руку. — Спать пора!— поднялась Ксения. — Верно. Давайте спать... Завтра поговорим. Ведь, еще поговорим? — Завтра мне недосуг будет. Я в Остро!' поеду. — Жалко!— огорчилась Вера Алексеевна и стала раздеваться. — Я к обедни завтра в Острог-то поеду!— неожиданно добавила Ксе­ ния. И вдруг ее охватила какая-то жалость к чему-то, вот сейчас, в это мгно­ венье от нее ускользающему. Вера Алексеевна ничего не ответила и, раздевшись, легла в постель Ксения потушила огонь. В темноте тишина в избе стала гуще и насыщенней. В темноте Ксения сжалась на своей постели. Без сна, полная тревож­ ных мыслей и чувств, прислушивалась она к тому, что томило и угнетало ее. И, смутно слыша сквозь думы свои ровное дыхание учительницы, мгновенья­ ми порывалась встать, подойти к ней, разбудить, если она спит, и снова по­ чувствовать теплое прикосновение ее руки, снова услышать ее успокаиваю­ щий голос. Но она осталась на месте, неподвижная, усталая, тоскующая. Утром учительница уехала своей дорогой. Прощаясь с Ксенией, она дру ­ жески пообещала: — А я, как устроюсь в Максимовищне, выберу свободный денек и при еду к вам в гости. Можно?