Сибирские огни, 1927, № 4

— Ну, герой, завтра держись! Завтра я тебя к делу приставлю. Васютка замирает. Что-то новое предстоит ему и это новое тревожит своей неизвестностью. — Куда меня?—упрямо наклоняя лоб, спрашивает он.—В училищу? — В училище, герой, да только не просто! Сам увидишь! Плохо спит эту ночь Васютка. Томит его нетерпение. Скорей бы утро! А утро, словно издеваясь над ним, медленно и лениво вползает в высокие го ­ родские окна, затянутые тоненьким ледяным узором. Обжигается чаем, торопится он утром, а Павел Ефимыч, как нарочно, медленно и в охотку распивает чай и искоса поглядывает смеющимися глазами на его торопливые и суетливые движения, — Торопишься?.. Не торопись, не уйдет от тебя. Напивайся пуще чаю, кругли брюхо! s Утренне-возбужденными, точно не стряхнувшими с себя ночную дрему, улицами ведет Коврижкин Васютку. Мимо них в ту и другую сторону торо­ пятся люди. С узелками и сумками в руках, с папками или портфелями, бы­ стро идут они по своим делам и нет им никакого дела до Васютки, и никто не остановит их, не спросит любопытно: Куда это вы идете? У парнишки ожи­ вает на мгновенье тоска; все вокруг чужое ему, и он бессознательно жмется к единственному человеку в большом городе, на которого все-таки можно положиться, к Павлу Ефимычу. Сворачивая с улицы на улицу, они доходят до какого-то красного ка ­ менного дома. Возле этого дома Павел Ефимыч останавливается и, берясь за ручку двери, говорит Васютке: — Ну, вот и пришли: Васютка краснеет. Он начинает быстро дышать, сдергивает верхонку с руки и трет ладонью под носом. — Туто -ка?—срывающимся голосом спрашивает он. — Видишь!— протягивает Коврижкин руку и показывает на висящую над дверью вывеску. 15. Учительница Вера Алексеевна от чаю раскраснелась. Во время разгово­ ра о разных пустяках Ксения пригляделась к ней и гостья показалась ей кра­ савицей. Ревнивое чувство шевельнулось в ней. Но глаза у учительницы сияли ясно и притягивающе, рот складывается в добрую и открытую улыбку, а сло­ ва были такие простые,—и Ксения отошла, внутренне чуть-чуть согрелась. Стали укладывать гостью спать. Арина Васильевна ушла в куть и там скоро затихла. Остались вдвоем Ксения и Вера Алексеевна. Учительница присела на постланную постель и тихо позвала: — Идите-ка сюда поближе, Ксения... Идите! Ксения настороженно приблизилась к ней. — Сядьте... Милая вы моя! Я про вас многое от Коврижкина слыша­ ла... Давайте поговорим! — Об чем говорить?—сумрачно усмехнулась Ксения, но придвинулась к Вере Алексеевне.—Вам, поди, спать надобно! — Нет, нет!—запротестовала Вера Алексеевна.— Я хочу поговорить с вами! Я ведь женщина, я вас лучше других пойму... У меня, Ксения, горя тоже не мало было... — У вас-то?—недоверчиво взглянула на нее Ксения. — Я с мужем разошлась...—тихо пояснила Вера Алексеевна.—А в прошлом году у меня ребенок помер... единственный...