Сибирские огни, 1927, № 4

13. В спокойную жизнь Егора Никанорыча вторгнулись беспокойства и з а ­ боты. Не шевелилась, не шевелилась верхнееланская беднота, а как трону­ лась с места—и почувствовал председатель сельсовета конец своему мирному жйтию. Пошумев на первом собрании, потратив много времени по неопытно­ сти зря, маломощные мужики все же положили начало крестному. А лиха беда начать. Появились коноводы, выделилась крепкая и напористая кучка мужиков понапористей. Зажглись желанием постоять за себя. А так как в Верхнееланском поддержки и совета неоткуда было ждать (председатель и секретарь отговаривались недосугом), то посоображали, пораскинули умом- да и сгоняли ходоков, представителей в волость. Ходоки из волости вернулись, нагруженные указаниями, советами, ин­ струкциями и всем прочим, что сопровождает всякое мирское, общественное дело. Кроме этого, они привезли оттуда обещание, что в скором времени в Верхнееланское пошлют знающего человека, который окончательно помо­ жет там, где надо будет. Знающий человек действительно скоро приехал. Но когда мужики крест- комовщики взглянули на него, они разочарованно удивились: — Вишь ты! Да это тот самый, который про бога несусветное рас­ сказывал!? — Он самый... Парнишка еще, молодой больно!.. Какой может быть толк? На первом собрании, которое было созвано в присутствии приезжего, Афанасий Косолапыч первый не выдержал. — Что жа это такое на самом деле?— заорал он, как только разгля­ дел приезжего.—Да нам куда такие наставники, да советчики?! Да он давно ли штаны-то без мамки застегивать стал?!.. — Тише ты!—останавливали Афанасия со всех сторон, но останавли­ вали как -то незлобиво, словно сочувствуя ему. И он, чувствуя скрытую под­ держку в голосах некоторых мужиков, не унимался: —- И еще то понять надо: ведь этот обсосочек тогда с картинками сво­ лочными приезжал!.. Тоже по-сла-ли! Комсомол проклятущий!! Все-таки, в конце-концов, парню удалось провести собрание. Но когда оно окончилось и с приезжим остались только двое-трое из кресткомовской новоявленной головки, кто-то сказал с виноватой усмешкой: — Диствительно, товарищ Верещагин, нашим мужикам кого постарше подавай. Отсталый у нас народ, седине да бороде больше доверяет. Товарищ Верещагин, Митька, смотрит косо, прячет глаза: совестно ему отчего-то. Язвинский народ е этом Верхнееланском! В других местах уж при­ выкли к молодым, которые делами ворочают, а тут самое непроворотное з а ­ темнение умов. — Теперь разницы нет,— говорит он:— что молодые, что старые. Мо­ лодежь-то, может, еще пять очков старичью даст! — Все может быть! Конечно!—соглашаются собеседники.—Нонче вре­ мя не старое! — И все-таки—молодой наставник, безбородый советчик, а, видно, пред от ’ездом из волости сюда зазубрил, заучил кое-что, и у верхнееланцев после него происходит некоторое просветление в их деле. И принимаются они за него с жаром. От этого-то жару беспокойной становится жизнь Егор Никанорыча. председателя. Кипит в нем сердце: что же это такое? Выбирали всем миром три целых общества голоса подавали за него, а теперь шантрапа всякая, голь бесхозяйственная нос свой начала всюду совать, то ей не так, да это!