Сибирские огни, 1927, № 4

?ывал на тончайший ломтик острый сыр и понемногу пил необыкновенное какое -то белое вино. —Это квас, квас,— повторял Эц, очень довольный тонкостями своего русского языка. • \ \ И Чанцев действительно постеснялся распространить свое полетное т а ­ бу на «квас» Эца, Он тяжело прихлебывал вино, кисловатое и терпкое, как проба на язык сладкого электрического тока. Оркестрик наигрывал фокс-троты и еще какие-то дикие танцы цивили­ зованных стран. Авиаторы улыбались, впрочем больше не от фокс-тротов: в пронзительном ресторанном зале было много длинноногих женщин, в юбоч­ ках выше колен. Женщины были нарядные и легкие. Мужчины, как все муж­ чины своего класса и своего времени, одевались тяжело, потея в крахмальном белье; но даже Елтышев не испытывал неловкости: рестораны Москвы, где лысые нэпманы позируют в толстовках, были ему противнее. Эц, естественно, расспрашивал о России. Для него, для европейца, стра­ на эта вот вот уже 10 лет была источником, прежде всего, удивления, не без. испуга, правда, как легендарное какое-нибудь азиатское царство. Недаром журналы, посвященные Азии, больше всего печатали о России. Впрочем, русские сразу обнаружили свою маниакальную манеру гово­ рить не о том, о чем хочется собеседнику, сводя разговор к неудобным и все- равно неразрешимым вопросам. Чанцев заговорил пространно и путанно, что ничего, мол, жить можно, живется и т ак и так. Что касается коммунизма, если кому не нравится, то его, собственно говоря, не очень густо и, в общем, жизнь разнообразная.... — Есть и хорошее и плохое,— подводил итоги Чанцев, немного неожи­ данные для него самого,— но самое скверное, господин Эц, от России совер­ шенно, я думаю, не зависит! Газеты еще недавно били в набат по поводу очередных осложнений на Западе. Чанцев был честен. Он говорил: — Да, будем драться, если придется, беспощадно. Пусть увидит Европ что и в технике мы не т ак уж отстали....Но, между нами, господин Эц...я ду­ маю. Вот, если бы сошлись, например, ну, два писателя, что-ли. Ну, не какие- нибудь, настоящие. Стали бы они палить друг в друга? Ведь не стали бы! Мож­ но сказать , что мы, до некоторой степени, тоже люди искусства. Разве, не правда? Да... нет, пора, знаете ли, пора! —Эх, нет у тебя настоящей классовой линии!—вздохнул Елтышев. Эц попытался отделаться шуткой. Этот непривычный диалог оглушал его хуже джаз-банда. —■Можно было бы никогда больше не воевать,—сказал он,—если бы не было ваших большевиков и проклятых англичан. — На счет англичан это да,— торжественно ляпнул Елтышев.— Но я— большевик и я могу вас заверить... —Вы большевик!—привстал Эц.— Простите, я не знал. —Товарищ Елтышев партийный,— подтвердил Чанцев, зачем-то краснея. —Кто же из вас главный? —Вы думаете, у нас как большевик, так и главный?— разозлился Елты­ шев. —Да... ну, т а к мне сообщали... — Нет. Да это и не важно. На первом месте у нас дело. Дело! —Нет, прошли те времена и к лучшему. А раньше что было? Дело у нас теперь на первом плане. Дело!