Сибирские огни, 1927, № 4

— Думали—светопереставленье началось. Старухи попадали ниц лицом и кричат, чо на ум взбредет. — Коммунистишки это все! — Семкиных рук дело. Он еще во вражде с Егором. — Его, понятно, но... не пойман—не вор. Может, из города приезжий какой, кто его знает. — А может дух нечистой, антихрист, чтобы с пути правельной хри­ стиан совратити, вот, мол, бог сам не мог спастись, не верьте ему. — Все может быть, ежели господь попустит. В моленную с тех пор старухи ходили с опаской, а при сильном стуке дверей повертывались к выходу. Дырочку на иконе залепили воском и повесили перед спасом лампадку- неугасающую. XV. В тихий день по голубому небу раскатились звуки грома. С одной и з ближайших снежных сопок сползла половина белой шапки. Ледяная стена пе­ ресекала тропу в долину, что по ту сторону горного хребта. Полторы недели нельзя было проехать прямой дорогой. Об’езжали кругом, по каменистому руслу реки. Когда слизало солнце свалившийся снег, согнало его в реки, Мар­ тын Вавилович заметил возле тропинки заплатанные обутки с туго подвя­ занными голенищами. Ветер помахивал над молодой травкой серой метелкой бороды. Возле трупа лежал полосатый мешочек с книгами. В тот же день новость узнала вся деревня. Семена не удивило это, он, закинув на голову длинную гриву чуба, лениво, вместе с табачным дымом, вытолкнул безразличные слова: — Не будет больше шляться с книгами своими. Хлеб не есть... Солнце лило на землю потоки тепла. На горах таяли льды. Ручейки, вы­ рывающиеся из-под обвалившихся глыб снега, обмывали костлявое тело Ивана Степановича. XVI. Шумел аил, беспокоился. Целую неделю не было Мысая, брата Тоого- шева. Пахать поехал,— ячменя посеять вздумал,—и не вернулся. Прибежали кони к юрте, соху в лесу растрепали. Искали Мысая всем аилом, всей деревней, искал и Егор. Все долины бли­ жайшие обшарили. На четвертый день нашли в кустах з а Катунью. В Кедровке говорили, что добрый человек какой-то расплатился с Мы- саем з а старое. Пять лет тому назад, когда стоял в Кедровке отряд банди­ тов, ночью провел Мысай по горным тропинкам коммунистов. Никто не ушел от них, главаря даже захватили. Перебили многих. С тех пор сердились кедровцы на Мысая. Первые годы он перекочевал даже з а хребет, вечными снегами покрытый. Теперь радовались в деревне: — Т а к и надо: собаке— собачья смерть. — В аиле говорили, что сам Мысай виноват: поехал пахать пустошь, которую, Тоогош помнит,—раньше Егор пахал. — Отрезать землю надо,— кричал Тоогош. С ним согласились. В субботний вечер на лужайке между юртами, в кружок расселись алтайцы. Среди них лежали кедровцы, приехавшие с Се­ меном.