Сибирские огни, 1927, № 4

XIII. Весна была ранняя. До пасхи еще появились на южных склонах большие прогалины. Горы стояли плешивые, только по бокам их седыми волосами ви­ сели снега. С гор скакали вниз ручейки. Земля дохнула испариной, прела под первыми весенними лучами. Санька стояла посредине ограды, глядела на скло­ ны ближайших гор. — Сходить бы. Весело теперь там. Саранки!..— слюнка скатилась на кончик языка. Хорошие саранки весной, любит их Санька. Ни одной весны не прохо­ дило, чтобы не ходила з а ними. И нынче только появились черные плешины на горах, вспомнила о сочных желтых луковицах. Ничего больше не надо— только бы саранки. Последние дни странность какую-то замечала за собой Санька. Ha-днях, так же вот, захотела глины печной,— ну, какое же кушанье глина?— а больше ничего есть не могла. Отколупнула комок, крадучись грыз­ ла его в хлеве. Удивлялась Санька аппетиту своему: кусок в горло не лезет, только бы саранок. В воскресенье собиралась с Семеном с утра в горы, но после завтрака пришел Тихон Фомич. — Спектакль надо на празднике... В конторе нашей, в кооперативной, можно сделать. Ушел с ним Семен. Санька ломала пальцы рук, со злости губы свои ку ­ сала. — Иди там к ним, к потаскухам. Давно дожидают тебя. Нюрка, где-то там есть. Хорошую дочь прогнал отец, а у них она з а первую игралыцицу. Ух, ты!... В горы пошла с девками-соседками. Мягкая—разопревшая, размокшая— земля оседала под ногой. Радостью горячей облилось сердце Саньки. Ложбин­ ки перебегала, кочки и колодины перескакивала. Пьянил голову прелый запах прошлогодней травы. К этому запаху примешивался новый запах буйной, молодой зелени. Бодрость рассыпало солнце по земле. Пробивая толстую кор­ ку старой, перегнившей травы, сочные, крепкие головки медунок—свежей з е ­ лени—выбивались на свет. Старое служило почвой новому, застревало в но­ гах его... — Чур моя первая!—вспомнив себя десятилетней девчуркой, крикнула Санька, увидав качающийся крест сараночника. Ковыряла землю, вырывала крупную луковицу и, не обломав даже верх­ них побуревших листьев, откусила половину ее. — С грязью т ак и ест! Ты чо, девка?—улыбнулась соседка. Санька,—будто не слышала замечания этого,— жевала уже вторую лу­ ковицу. Она торопливо перебегала от сараночника к сараночнику, рвала з е ­ млю... Корзины женщин до половины наполнились луковицами, Санька тогда только бросила на голое дно корзины первую саранку, вздохнув облегченно, утерла губы. На полпути к следующему сараночнику она внезапно останови­ лась, вздрогнула. Взгляд ее пробежал по мокрой земле и остановился на жи­ воте. Что-то дрогнуло. И она сейчас подумала: от прыжка ли это, или шевель­ нулось там, внутри живота. Улыбнулась ясно не зная чему. Большими глот­ ками пила сладкий воздух, наполненный ароматами весны. И тогда почув­ ствовала она, что там внутри начинается новая, неведомая для нее жизнь. Весна вступала в свои права, подметала хлам древнего старьевщика мира, одевала его в новую, парчевую одежду, трясла по склонам гор золотой своей гривой. Грудь Саньки наполнялась радостью.