Сибирские огни, 1927, № 4

— Ничего... Я так... Сердце материно не вытерпело. Санька упала грудью на стол и заплакала. Утром вся деревня знала о случившемся в доме Феклы. Все говорили об этом. Егор Федорович при гостях самодовольным голосом об’явил, что господь не попустит надругавшемуся над образом его, расстроит их семей­ ную жизнь и сотрет богоотступника с лица земли. Фекла с зятем не разговаривала и не смотрела в лицо его. Не глядела она и в лицо дочери, только ласковей стала с ней. При мысли о случившемся Фекла краснела и руки ее дрожали. Об, иконах она больше и не заговаривала, нашла себе где-то маленького медного Георгия и повесила в углу около печки. Емельян также принес откуда-то медную икону и повесил в своем углу. На день прикрывал ее полотенцем. Санька молилась в пустой угол, к ак и все приходящие в дом. К воскресенью готовили спектакль. Помочь приехали двое и з районного села. Остальных исполнителей набрали из местной молодежи. Две недели маялись с ними Семен и Тихон Фомич, председатель потребиловки. Последний день масленицы справляли кедровцы наславу. Улицы цвели яркими полушалками, шапками бобровыми. Длинной вереницей тянулись ко­ шевки катающихся. На краю села заворачивались и ехали обратно, навстречу всем. Фекла гуляла в компании родственников и вдов, только молчаливее бы­ ла она теперь. Утром Семен запрег вороного жеребца в кошевку и проехал с женой по улице. Он видел, как встречающиеся показывали на него глазами, будто говоря другим: «Вот он». Девушки, замуж не вышедшие, завидовали Саньке. — Видишь, кака любовь! Как дружно сидят. Вот хорошо-то,—говори­ ли взгляды их. После полудня пошел Семен в сельсовет. Теперь все встречались с ним. Он мог видеть не только о т мала до велика граждан своей деревни, но и со­ седних поселков. Вот проскрипела старая кошевка, в ней шесть девок-невест. Помахи­ вая вышитыми платочками, пели они: У меня миленка два: Один в том краю, а другой-от в этом. Одного люблю зимой, А другого летом. На санях проехали пьяные ребята. На паре рыжих— новые бубенцы, в гривах и хвостах— разноцветные ленточки. Старая Сивуха протащила полную торбу детишек. Десятки песен, сотни голосов звенели в свежем воздухе. Около потребиловки— плотное кольцо и з молодежи. Назойливо визжит гармошка. Семен подошел к кругу, присмотрелся на пляшущую пару. — Хорошо девка пляшет! Поплясать бы, к ак раньше,— подумал он, но тотчас же осудил себя.— Предрассудками заниматься. Тогда перед ним первый ра з встал вопрос о том, можно ли партийцу плясать. — Едва ли можно. Идейной человек не должен т ак скакать... Рядом остановилась кошевка. Парень подошел к толпе, дернул девку за рукав. — Поедем кататься. Девушка, глубоко вздохнув, подошла к кошевке. Отходя от толпы, Семен подумал: