Сибирские огни, 1927, № 4

— Ваши гости. Люблю, грешный человек, медовушку хорошую,—Ми­ трофан прищурил левый глаз и, приложив руку ко лбу, щелкнул пальцем по лысине. Хозяйка поставила к печи ухват, подошла к столу и, хлопая руками по толстым складкам сарафана, говорила: — Сынок-от твой не давал. До греха дело дошло. Он говорит: «Я— хозяин. Я партейной и не должен я разными дурманами заниматься». А я го­ ворю: я— хозяйка. А ежели ты, говорю, партейной, т а к должен пример по­ казать . Для чего, мол, мы живем на белом свету, если ни гулять, да ни есть хорошо. Вся жизнь и радость, мол, наша в этом. Митрофан' смеялся, поглаживая седую бороду. В печи поплыла вода из чугунки, Фекла повернулась от стола. Митрофан ударил ее ниже пояса и громко крикнул: — Ай, сватья! Санька, будто не заметив похотливого блеска Митрофановых глаз и приятной улыбки матери, вышла в горницу и с озлоблением хлопнула дверью. Семен сидел у окна и задумчиво смотрел на какую-то несуществую­ щую точку на стекле. В другом углу, шамкая беззубым ртом, молился Емельян. — Господи, спаси и вразуми раба твоего Симиона, наставь его на путь истинный... Санька, осторожно ступая на половики, подошла к мужу и положила руку на его плечо. Семен встрепенулся и бросил на нее испуганный взгляд.. Они молча смотрели друг другу в глаза. Он по взгляду жены знал, что она любит, жалеет его и готова все сделать для него. Обхватил ее плечи и прижал грудь ее к своей груди. Из уст его сыпался обжигающий щеку шепот: — Подлец я, Саня. Самый последний человек. Ради жены я не стал са­ мим собою. Кланялся Егорушку, целовал медного идола, дал слово, что буду молиться. Но виноват ли я? Любовь это сделала, любовь, Саня. Любовь побо­ рола убеждения мои. Санька гладила волосы мужа. Слушая его, она прислушивалась и к ти­ хому шопоту, доносившемуся и з - за двери, ре з плечо жены бросил в темноту резкие слова: Тело Семена слегка дрогнуло. Он поднял голову и, сжимая кулаки, че- — Я не погнусь больше. Добьюсь своего или...—голос его оборвался. Он прижимал голову Саньки к своей щеке, и Санька чувствовала, как горячая капля прокатилась по лицу его. На табуретке сидел Емельян и часто крестился. — Господи... в уме ли мужик-от...— шептал он дрожащим голосом. З а стеной тихо скрипнули ржавые петли дверей. Чуть слышно притво­ рили их. Потом слышно было, к а к по-весеннему мяукал в сенях кот да звонко ударяясь о дно лохани, падали капли воды из умывальника. В комнатах ца­ рила ночная тишина, пока за окном не проскрипел снег под тяжелыми сапо­ гами. Опять также тихо скрипнули избные двери. Полнолицая луна смотрелась в зеркальную гладь окна. По белому по­ лотну улицы проплывали причудливые тени ночного морока. В четверг с утра Фекла ушла в гости—сначала к племяннику, оттуда к свату Митрофану. З а Семеном три раза приезжали— наотрез отказался, по­ следнего посыльного— брата своего—выгнал с руганью. Емельян утром еще ушел куда-то. Вернулся он после полден. Разделся в избе и прошел В' горницу. В углах, где только что стояли иконы, остались пустые божнички. Емельян не заметил этого, к ак не замечают люди малейшего изменения предмета, ви­