Сибирские огни, 1927, № 4

смешал их господь, не допустил. Заблудились. Туман какой-то подымется— ничо не видно. Туманом, мороком, значит, прикрывает место господне. Блу­ дили они, блудили по степи да вдруг на Иртыше и очутились. Черным Ирты­ шем и вышли обратно. Сами не знают, как и попали туда. Емельян давно собирался идти на Беловодье, не р а з товарищей подго­ варивал, но накануне отправки, никому ничего не сказав, уезжал на пасеку и жил там, по неделе в деревню не показываясь. К родной долине привязан воспоминаниями восьмидесятилетней жизни и еще чем-то, им самим не­ понятым. — От пасеки не могу оторваться,— говорил он.—Да и стар стал я, не дойти мне. XII. Любил Митрофан в заговенье мясное пельменей поесть. Дома с ’ел он их, густо перцем посыпанных, семь тарелок, пока на зуб уголек загаданный в пельмень застряпанный не попал. Осердился старик, из дому выбежал. Зашел он в то т вечер к Фекле Фроловне. Помолившись на образа и по­ здоровавшись, в печку заглянул. — Сразу видно хорошую хозяйку . Ишь сколь пельменей-то варит! Не­ бось большие? — По воробью штука , сватушко!—с усмешкой отвечала Фекла. ■— Люблю большие пельмени. А то настряпают колобочков каких -то , подденешь его и рука не чувствует,— добродушно смеялся Митрофан.—Мел­ кий народ пошел эти годы, есть мало стал и пельмени маленькие бабы стря­ пать зачали. Раньше-то— вот какой народ был!— Митрофан развел руками.— А отчего такой?—Ели хорошо. Я т а к говорю: лучше поешь—получше и поработаешь. Он подошел к сватье и, громко крякнув, шлепнул ее по мягкому месту. — Правду ли я говорю, сватья? Фекла кивнула головой: -— Истинно, сватушко. Садись, вот, ешь пельмешки. Семен молча прошел з а стол. Отец помолился медному распятию, по­ качал головой и, обжигаясь горячими пельменями, ругал сына: — Какой ты есть партейной! Партейные не должны обманывать, а ты чо делаешь? Сказал настоятелю, что к вере христовой приступаешь, все без­ божие бесовское проклял, а самому опять лень рожу перекрестить. Ну и сы­ нок: от бога грех, от людей смех и з - з а тебя. — Он даже иконы-то хотел в печь сбросать, да я не дала,—жалова­ лась Фекла. Семен молчал. На лицо его легли резкие черточки задумчивости. На­ скоро поужинав, он вышел в горницу. — А ты, тятенька , все про божественно говоришь да упрекаешь. Он теперь опять всю ночь не уснет, думать да себя ругать будет,—Санька уко ­ ризненно махнула рукой в сторону Митрофана и отвернулась от него. Свет из печи падал на красную лысину Митрофана. Он утирал руки о скатерть и, поглядывая на Феклу, облизывал губы. — Уж очень пельмени хорошие, сватья... с молочком бы. Санька принесла последнее сито пельменей. Пиво варить будешь, сватья? — Сварено уж, приходи в гости,—Фекла, тряхнув головой, улыбну­ лась.