Сибирские огни, 1927, № 4

— Грех большой,— Емельян подвинулся к столу, повернулся лицом к агроному.— А знаешь, как неделя эта называется? Нет?— То-то. Арциурцие- ва,—Зас урман такой был... Рассказал Емельян про друга своего, про разногласия с ним, а потом, помолчав, о самом главном заговорил, будто так , между прочим. — Добрый человек, а планты у тебя есть? Маршруты?—шевелил усами и, точно уличенный в чем-то, часто моргал. — Какие планы?—утирая губы платком, спросил агроном. — Про Беловодье надо узнать мне. — Нет нету. — Ученой Человек, даже лысый, как я же,— слыхал я, что молодые лы­ сеют от думы, от ума,— а про Беловодье не знаешь,— голос Емельяна звучал укоризненно.— Ране-то приезжал к нам ученой человек, Григорием Миколае- вичем звать— он знал. Стал я спрашивать его, а он говорит: «пойдем в горницу, да никого не пускайте туда». Там и говорит: в о т - в о т где Беловодье-страна лежит. Маршрут написал мне, да потерял где-то в войну-то эту. А теперь бы вот надо. В сенях кто-то стукнул дверью, старик содрогнулся. Фекла, увидев свекра, топнула ногой: — Опять притащился, старый хрыч! Емельян егозил по лавке, пошевеливая плечами. — Очень уже строгая ты, Фекла Фроловна,— агроном подошел к хо­ зяйке, мял уголок полушалка ее. — Смотри, а то и тебе попадет,— говорила с фальшивой строгостью, а потом сверкнув глазами, залилась жизнерадостным смехом. Горбатая фигура Емельяна, унося стон, скрылась з а дверью. В щель вы­ сунулись трясущиеся космы седой бороды. Губы старика судорожно подер­ гивались, шептали что-то. Острый нос клевал воздух Из-под бороды высу­ нулся желтый кулак и погрозил Фекле. Феклу выбрали в город на делегатский с’езд. Не только в Кедровке, но и в соседних деревнях говорили об этом. — Бабья власть настала. Старики говорили, что бабья власть будет в последнее время, перед самым страшным судом. Вернулась Фекла только через три недели. Соседки сбежались встре­ чать ее. Фекла рассказывала: — Идем это мы по городу, по самой большой, по середней улице, вдруг светло стало. Все-одно что молонья взвосияла. Гляжу: на столбах фонари го­ рят, в домах везде пузырьки стеклянные горят. Светло-светло! — А что горит в фонарях-то? — Кто его знает . Повернет человек кнопочку— загорит, в другую сто­ рону повернет—погаснет. Електричеством работает. , — Да ты скажи нам, что оно тако з а икричество? На керосин походит оно?—интересовались бабы. А Фекла уже говорила о другом: — Лучше для нас баб ничего быть не может. Двое вертят з а крюк, третья подает. Туда, сюда и— готово— горсть измята. А лен-то какой хоро­ ший! Который на наших мялках мятый з а т о т дают рублей по пять, а кото ­ рый на таких , да еще лен как -о т особой,—до десяти рублей. Ахнули бабы от удивления, хлопнули руками по трубчатым подолам са­ рафанов, повскакивали с лавок, Феклу окружили. — Вот деньги-то. Обнов бы набрал!..