Сибирские огни, 1927, № 4

И опять первая, боязливо озираясь, вошла Аксинья. Пошвыркивая носа­ ми, тянулись гуском и остальные. Вздохнув облегченно, женщина в красном платочке опустилась на стул. Достала деревянный портсигар, щелкнула пальцем по крышке. По-мужицки, выпуская сизые кольца дыма и любуясь ими, ожидала, когда войдут все. По скамейкам полз шопот: — Глядите: курит, сука! — Волосы стрижены. Не баба, а бес в юбке. — Не бес, а сам сатана. Говорить долго не дали. Речь прервала Аксинья громким выкриком: — Дозвольте спросить! Женщина пожала плечами. Недождала разрешения Аксинья. — Ты нахваливаешь нам всякую всячину— каперации там разные, а сама табак куришь. Это как? Замялась на ответе. Бабы в одобрение кивали головами Аксинье. В ти ­ шину эту, хлопнув дверью, влетел маленький человек в пенсне с золотой оп равой. — Я как раз, видимо, кстати. У вас, кажется, собрание кончилось. Я сделаю доклад о выпойке телят и об уходе з а коровой, а потом поговорим о землеустройстве. Я— агроном. Перекинулись на него взгляды неприветливые. Зашумели бабы: — Однуё вертихвостку переслушать не можем, а тут другого бес принес. — Прясь бабам надо, а они собрания выдумали. Нагишом что ли ходить нам? — Нечего делать, т а к они ездят, мелют языками-то. Аксинья выбежала на середину сборни; голос ее покрывал бабьи голоса: — Он коров отравлять приехал, паршивой! Прошлой раз на сходке го­ ворил о траве какой-то , хорошая, говорит, трава, только помногу коровам да­ вать нельзя—сдохнут. Ругань женская, как и з мешка, сыпалась на голову агронома: — Всего скота решишь, нечистой дух! — Он научит домом жить так, что все помиру пойдем. — Вкорень крестьян разорить ладите? Агроном, утянув голову в плечи, вертел ею по-совиному. Фекла шепнула ему на ухо: — Приходи к нам. Прийдут бабы которы. Та тоже прийдет,—кивнула головой в сторону женщины в красном платочке. Вместе с шумом вывалилась на улицу толпа баб. Опустела сборня. Из кладовой откуда-то притащила Фекла позеленевший самовар, пыль с него обтирала. Емельян Абрамович, покашливая, ворчал: — Вытащила опять диавола. — Ты до коей поры указывать мне будешь? Чтоб я тебя не видела тут! Покачивая лысой головой, скрылся свекор з а дверью горницы. Когда вышла Фекла на двор, приоткрылась створчатая дверь, высуну­ лась желтая голова. Емельян глянул в углы комнаты, крадучись выскочил в кухню и подбежал к агроному. Сел рядом на лавку и тяжело вздохнул. — О, господи! — О чем горюешь, старина? — А почему ты чай с молоком пьешь? Сегодня пятница Христова. — Ну и что же?