Сибирские огни, 1927, № 4

V. Утрами подымался Емельян на высокую скалу, что около Варсанофье- вой кельи. Там подолгу молился на восток. Спускаясь к пасеке, собирал на пути сухие листья бадана- вместо чая, к зиме запасал его, дуплянки-колоды осматривал. — Татарва пакостит,— ворчал он.— Волю дали ей, она и орудует по- своему. Ране-то не так было, вон как Варсанофий обходился с немаканными. Все боялись его. Сердца ведь нет у татарвы, а т а к— репейная шишка, вместо сердца-то, ни жалеют они христиан. Дай волю им, так от деревни зола одна останется. Охо-хо-хо... На пасеке ожидал его Иван Степанович. Заметив Емельяна, он вышел из-под крышки, шляпу кошемную снял и низко поклонился: — Здорово ночевал, раб божий Емельян Абрамович! Хозяин т ак же низко поклонился, подставляя солнцу еле прикрытый дыроватой рубахой горб: — Милости просим, раб божий Иван Степанович. О господе и молитве угодников святых его живу, маюсь. В избушке гость присел на лавку, мешочек с книгами рядом положил. — Пошел в Костыли, болезный. Дорога мимо, а идти далеко, дай, ду­ маю, к болезному зайду. В Костыли-то, говорят, поп новый приехал, дак на­ до сходить, побеседовать с ним. — Бог спасет тебя, не забываешь меня грешного,— и Емельян опять низко поклонился. Изливал перед другом свои обиды. Слушал Иван и головой покачивал. — Ровно хорошая баба Фекла-то раньше была, а тоже испортилась. Такое время пошло, болезный,— поглаживая седые свои волосы, мягким, тя ­ гучим голоском говорил гость.—У меня тоже в семье несовсем ладно: учил, учил Ваньку, малого-то сына— ничего невышло. Табачище курить стал. Го­ ворить станешь—не слушает: теперь, говорит, ни старо время, чо хочу, то j - i ворочу. Хотел было поучить немножко палочкой— меня на сборню: несмей, говорит, а то— в каталажку . Емельян подошел поближе, прервал речь гостя: — Власть-то ихна, бесовская. — Ономедни пошел на сеновал, копнул вилами, а оттуда гармонища,, к ак большой баранище, выскочит, да как взревет... Я струхнул маленько, посторонился. Потом прихватил ее с полой, гадину бесовскую, да об стену, да об стену; она ревет, а я хлещу ее. Всю расхлестал. Вот, думаю, слава богу, а меня опять на сборню. Плюнул я на их и ушел, отступился от всего, пусть как хотят , т ак и делают. Домой с тех пор, болезный, не захожу , можно сказать . — Антихрист воцарился, Иван Степанович. Иван Степанович считал, что царство антихристово впереди. — Только лже-пророки его пришли на землю,— говорил он. Не ра з спорили об этом. Антихрист—любимая тема для спора. В котелке грелась вода: из свежих хариусов Емельян варил уху к обеду. — Нельзя, Иван Степанович, на пестрой неделе в понедельник скором­ ное есть, ты почитай-ко. Гость перебил: — Семь вселенских и девять поместных соборов не установили в этот день пост, в правилах святых апостол не говорится...