Сибирские огни, 1927, № 4

Если бы Гайда хотел быть вполне ис­ кренним, то он бы много интересного рассказал нам в своих воспоминаниях. Гайда, однако, щадит свое самолюбие и, поэтому, его воспоминания страдают большой недоговоренностью. Широко распространяясь о своих контр-револю- ционных доблестных военных подвигах, Гайда бережно обходит в своих воспо­ минаниях рискованные места и просто замалчивает многие факты, могущие бросить некоторую неприглядную тень, запятнать чистоту его «демократиче­ ских» взглядов и убеждений. Свои воспоминания Гайда начинает с первых дней империалистической войны, с момента его зачисления в австрийскую армию, чтобы об’яснить, что побудило чехо-словаков отдаваться без боя в плен русским, как и для чего образовались на территории России чехо-словацкие части, какова была судьба этих частей при царе и Керенском и, наконец, о той преда­ тельской роли, которую эти части сыгра­ ли против советской власти. Рассказы­ вает все это Гайда бегло, схематично. Подробнее останавливается Гайда на истории свержения советов в Сибири. Эта глава, несомненно, представляет большой интерсс, хотя и здесь Гайда привирает, стараясь каждую незначи­ тельную стычку изобразить чуть ли не в виде форменного сражения. Изложив за­ тем историю возникновения и свержения директории, Гайда рассказывает о своих встречах с Колчаком, с которым позна­ комился в конце августа 1918 г. во Влади­ востоке, где имел с ним несколько бесед. Во время одной из этих бесед Колчак за­ метил, что порядок в стране может вод­ ворить только диктатор, и делал при этом намеки на самого Гайда, говоря: «Вы— единственный человек, на стороне кото­ рого войска. За вами—сила». Узнав, что Гайда отправляется на запад, Колчак просил взять его с собой. Гайда охотно предложил ему место в своем поезде. Но к отходу поезда Колчак не успел закон­ чить свои дела, и Гайда уехал один (мно­ гие, однако, утверждают, что Гайда при­ вез Колчака в Омск в своем поезде). «Когда я уже был на Екатеринбург­ ском фронте,— говорит Гайда,—и нахо­ дился недалеко от Кунгура, то получил от него телеграмму, в которой он сооб­ щал, что прибыл в Омск и занял пост военного министра». Гайда всячески старается убедить чи­ тателя, что к колчаковской авантюре он не причастен. Против порядков, устано­ вившихся в Колчаковии, он протестовал и выступал. Колчаковщина, как система правления, была ему не по сердцу. И она именно повинна в тех неудачах, которые терпела белая армия на фронте. «Доблестный» и «благородный» Гайда мерно старался спасти «демократию», но был одинок в этой неравной борьбе и пал жертвой черносотенных козней и интриг. Как бы суб’ективно ни были написа­ ны воспоминания Гайды, но они пред­ ставляют большой интерес и для истори­ ка и для рядового читателя, и, поэтому,, довольно странно, что в то время, когда наш книжный рынок пресыщен халтур­ ными мемуарами разных малозначитель­ ных деятелей, воспоминания Гайды, появившиеся на чешском языке уже в 1921 году, до сей поры не изданы на рус­ ском языке. В. Н. Ямин. А. К. Бочагов.—«Алаш-Орда». Крат­ кий исторический очерк о национально­ буржуазном движении в Казакстане пе­ риода 1917-19 г. г. —Кзыл-Орда, Госиз­ дат КССР, 1927, стр. 56, экз. 3.000. «Деятельность партии Алаш и нацио­ нального правительства Алаш-Орды, ру­ ководимого этой партией, стала уже до­ стоянием истории—говорит автор. — Ра­ бочий класс и трудовое декханство сме­ ли это препятствие, не без крови и жертв, правда. Но и сегодня мы еще продолжаем сталкиваться с остатками, с последствием Алаш-Ординского движе­ ния». Часть алаш-ординцев окончательно со­ ветизировалась. Другая же часть, сохра­ нив свою буржуазно-националистиче­ скую идеологию полностью или частич­ но,, пробирается в советский аппарат, где разлагающе влияет на окружающих. В связи с этим надо считать появление кни­ ги Бочагова не столь своевременной, сколь запоздалой, тем более, что широкие читательские круги имеют смутное пред­ ставление об Алаш-Орде. В своей небольшой брошюре автор дает беглую историю возникновения и деятельности Алаш-Орды и подвергает ее программу критическому анализу. «Алаш» — мифический предок киргиз­ ского народа. Этим именем и названа партия, в которую после февральской ре­ волюции начала организовываться на­ ционально-буржуазная киргизская, пра­ вильнее будет—казакская интеллигенция. На киргизском с'езде, который состоял­ ся в декабре 1917 года в Оренбурге, бы­ ла, в противовес утвердившейся соввла- сти, об’явлена автономия Киргизии и из­ брано правительство под названием Алаш-Орда. Правительство намерено бы­ ло обосноваться в Семипалатинске. Разбирая программу, автор убеждает, что алаш-ординцы— это партия мелкой национальной буржуазии. «На казанские с’езды, созываемые Алаш-Ордой,— говорит автор со слов од­ ного знатока края,—персонально сверху приглашались именно верхушечные ка-