Сибирские огни, 1927, № 4

* 3. За Кубанью, за рекой, Там казак гулял, Ковыль травоньку рвал. Ковыль травоньку рвал, В огонечек клал, Прираскладывал,— Свои раны казак показывал. Уж вы, раны мои, Раны чижолые. Чижалым чижалы Они ко сердцу пришли. Они ко сердцу пришли, Ретиво сердечушко зажгли. Перед смертью казак Коню наказывал: Уж ты конь, мой конь. Ты добра лошадь моя, Изломай, поломай, Прикол дубовенький, Изорви-ка, порви Ченбур шелковенький, Побегай, мой конь, По дорожке вдоль, По дорожке вдоль, Ко батюшке в двор, Ко матушке в дом. Молода-то жена Коня выспрашиват: Уж ты, конь, ты мой конь, Ты, добра лошадь моя, Ты скажи-ка, мой конь, Где хозяин твой? Мой хозяин, жена, За Кубанью рекой. Он убит лежит, Весь израненый. Жена плачет, как роса падает, Роса падает, роса утренна. Солнце выглянет—росу высушит, Росу высушит—женку выкрушиг. А мать плачет, как ключи кипят, Как ключи кипят подколодные. 4. (ак у вдовушки дочка Аннушка была. Эна, сидя под окошком, две косы русы плела, 3аспробабью жись кляла: Будь ты трое проклятое Распробабичье житье! День-то ходишь на работе, Ночь приходит—за детьми. Нет на свете того лучше, Лучше девьего житья. День-то ходишь на гулянье, Ночь приходит—на спокой. 5. Под лесом, лесочком, Под турецким городком, По шелковой травушке Казачок донской гулял, Казачок донской гулял,