Сибирские огни, 1927, № 4

Этот садок— просто ящик из сетки, укрепленной на мертвых якорях. Положим, на якоря они походят мало: связка плетеных и з соломы мешков, наполненных гальками и щебнем—вот и весь якорь. У одного края ящика-садка день и ночь дежурит кунгас с рабочими. Когда набьется в западню достаточно рыбы—особой дверцей-решеткой з а ­ крывается отверстие, единственный вход и выход и з садка. После этого, пе­ ребирая сеть руками, перегоняют равнодушные, грубые люди копошащуюся, трепещущую черно-лиловую упругую массу гибких, увертливых спин к одно­ му краю, откуда рыба перебрасывается на подвозимые кунгасы, на разостлан­ ную крепкую сетку. И сплошная туча гомонящих чаек с резкими, плачущими криками ме­ чется над вздрагивающими поплавками, выклевывая у верхних рядов глаза— любимое лакомство такой невинной на вид, и такой зловещей птицы. И у края невода всплывают и прячутся многочисленные жирные морды лакомящейся в рыбной струе нерпы. Но пойманная рыба— в кунгасе. С суетливым сопением— время не ждет!— тащит кунгасы катерок. У берега с кормы закрепляется трос от па­ ровой лебедки и с пронзительным свистом вытягивается, трепеща. Скрипя и покачиваясь, выползает кунгас на берег в толпе мечущихся беспокойных ра­ бочих, как неуклюжий, угрюмый жук, атакованный бойкой толпой муравьев. Кунгас у пристани. На короткой тонкой мачте, на помосте, через блок перекинут канат. Один конец его впился в грохочущий вал лебедки. К дру­ гому привязывают край сетки на кунгасе. Ползет и трепещет канат, скрипит короткая мачта— и край сетки, взлетая кверху, выворачивает гору рыбы на пристань. Две минуты—и кунгас свободен, и с горестным деревянным аханьем катков сползает обратно в море з а новой добычей. А текучая скользкая масса ползет по деревянному полу к середине— туда, где узкий желобок с ровным певучим шорохом бесконечного ремня, не­ сущего вперед безжизненные металлические рыбные тела, и на них робкие матовые блики бессолнечного, тусклого дня... С ремня на ремень, по цепным элеваторам вверх ползет непрерывной струей рыба, попадая на особые столы, где японцы-резчики потрошат ее и обрезают плавники. И дальше—по ремням—в омывающих водяных струях— на станки, где механически точным движением сиящих отточенных кругов- ножей отрезается хвост и голова. И так, все по струящейся ременной дороге, через множество рук, уже вымытыми вычищенными круглыми кровавыми ломтями заполняются банки. После— автоматические весы. Полновесная банка бесприпятственно проходит дальше, недовесная автоматически выбрасывается. С весов— на уку­ порочный станок. Поворот диска—и на банку накладывается крышка. При следующем повороте банка подходит под пресс, и крышка приштамтювывает- ся. Первая укупорка— не наглухо. Потом банка недолгое время прогревается, чтобы обезвредить попа­ дающий воздух, и крышка окончательно зажимается. Т а к герметически уку­ поренная банка подвергается уже продолжительному кипячению а особых шаровых котлах (автоклавах) под большим давлением. Конечно, рыбоконсервное дело требует уже специальных знаний и на­ выков. И теперь, в связи с нарастающим интересом к этому способу заготов­ ки и постройкой нашего нового большого завода, на подготовку специально­ го рабочего заводского состава обращается особое внимание. С глубоким чув­ ством удовлетворения встретили мы известие о состоявшемся во Владивостоке открытии новой школы подготовки рабочей молодежи по рыбному делу— рыб­ ного фабзавуча. Специализация по консервному делу в этой школе подгото­ вит нам кадр опытных работников, которые сумеют поставить новый завод