Сибирские огни, 1927, № 4

физиляж, повернул самолет к обрыву, как будто перед стартом. Потом Елты­ шев оставил самолет и стал методично выколачивать топором ледяные неров­ ности по линии разбега. От Елтышевской работы Чанцева мутило еще боль­ ше. Все казалось ненужным. Он поднялся на край гребня (на правую ручку великанского трона), где можно было лечь, докуривать последние папиросы. День был ясный, совершенно пустынный. В небе голубом и ровном у снежных и голубых вершин ни одного клочка влаги. Горы, льды. От них блеск и холод, высокое солнце, от солнца на лице холодные зудящие ожоги. Пики, столбы, груды. Дали гор голубые, расплывчаты, как воздух, глыбы голубого неба, облизанные ветрами. И с белой, самой сверкающей вершины течет не­ подвижная река, глетчера. О нем, о леднике, у Чанцева были свои мысли. — Сидеть и ждать помощи?— медленно, как ледник, думал Чанцев.— Ну, ладно. Сегодня, положим, догадаются телеграфировать в Москву, что са­ молет пропал. День. Назначает заседание. День. Вынесут постановление. День. Обратятся к швейцарскому правительству. И обязательно забудут ука ­ зать маршрут! Чанцев перестал считать дни. Корчась от голодного гнева, он видел: швейцарцы справятся на счет платы и потом об ’явят что-нибудь в роде премии за находку трупов. Так погибли когда-то два итальянских летчика. Их нашли замерзшими в одной из таких же ледяных ловушек... — Нет, на людей надеяться, двадцать ра з сдохнешь! Много ли может че ловек прожить без еды? Любой паучишка даст сто очков вперед. Чанцев увидел камень, почти отделившийся от скалы. Он оторвал его и бросил вниз. Камень загремел эхом многих шумов. — Чорт! Надо было не отказываться! Надо было нажраться на банкете, пока не стошнило. Тогда бы долго не хотелось есть. Он вспомнил все эти покорно стоявшие перед ним блюда,—райское изобилие еды. Какой близкий рай! — Надо действовать!— решил Чанцев и остался неподвижным. Он вычислял.-------- -------- подкатить самолет к обрыву, спланировать, идти вдоль глетчера, и глетчер, наверняка, приведет в какую-нибудь коровью долину.-------- Он купит большой хлеб и четверть молока. Чанцев пососал льдинку. — Нет, на такой тяжелой машине не спланируешь... -------- аэроплан едва выправился, набрал скорость и грохнулся о серый, вот этот выступ.-------- — Ладно! Выкинуть мотор, вылить бензин, вышвырнуть Елтышевские инструменты. Тогда можно поймать горный восходящий ток и лететь... И это значит—конец полета, срыв. И Земзеров будет говорить за спи­ ной: не надо было посылать Чанцева!.. — Ах, лучше подохнуть на зло всем! V - Мысли. Мысли, медленные, как ледник. Горы. Волны застывшего воздуха, жесточайший холод. И небо. Небо, пустынное, без единого клочка влаги. В небе— в голубых далях— летел бесшумный комар! Чанцев вскочил. Это мог увидеть только глаз пилота.