Сибирские огни, 1927, № 4

Во время хода бывают особенно сильные и многоводные приливы. И к а ­ жется, будто переполненная рыбой река стремится очистить свое нутро от содержимого, тужится в отвратительных спазмах— и выбрасывает наружу раздутые, зловонные, безглазые рыбьи трупы— и зеленоватой слизистой пе­ ной окаймляет низкие берега. В это время воду и з реки пить нельзя— она даже на ощупь кажется жирной и липкой. И стоит, особенно в тихий вечер, опустить в недвижную, почти стоячую влагу руки, чтобы тотчас же почувствовать упругие толчки мятущихся рыбьих спин. На речных участках, как уже говорилось, ловят рыбу крестьяне-«кам- чадалы». Это их законный и неот’емлемый теперь заработок . При хорошем ходе он не труден и особых навыков, конечно, не требует. Крестьянам дается ютовый, исправленный и испытанный невод, специальный небольшой кунгас с дощатой площадкой на корме— «неводник»— и кунгасы для погрузки пой­ манной рыбы. Подвести к пристани (на реке) кунгас и выбросить на пристань особыми пиками пойманную рыбу—тоже должны сами крестьяне. Поставить на пристань, при хорошем ходе, нужное для обработки к о ­ личество рыбы не трудно— горазде легче, нежели пойманную рыбу обработать (засолить). В самом деле,— на промысле, например, 60 человек рабочих. При нормальных условиях они смогут обработать 60 тысяч горбуши «японским засолом». Значит, только 60 тысяч промысел и примет, т а к к ак оставлять на утро излишек нет смысла— утром будет поймана свежая. Но когда ход не плох— бывает, что и з а одну тоню удается зацепить неводом эти 60 тысяч. Конечно, невод на берег с такой массой рыбы уже не вытащишь— крылья осторожно подтаскиваются к берегу и укрепляются на вбитых в песок кольях, а середину подвязывают к подведенным кунгасам. По­ лучается своего рода садок у самого берега, на неглубокой воде. Что делается в этом садке—-можно себе представить. Рыбаки, в высоких резиновых сапогах, с трудом протискивают ноги в сплошную рыбную массу—и просто вычерпы­ вают рыбу на кунгасы особыми сетками-ковшами. Вокруг, снаружи сплошного кольца обступивших невод со стороны ре­ ки кунгасов, высовываются из воды множество рыбьих мордочек— это « за ­ мученная» рыба, которой удалось вырваться из невода. Она глотнула воздуха и уже не может погрузиться в глубину— как пробку несет течением ее бес­ сильное тело, и бесполезно виляет ослабевший хвост. Погибшая рыба... Рыбак-«камчадал» ревностно блюдет сейчас свое исключительное право на ловлю рыбы, и горе тому, кто попадется в самовольной ловле. В прежние •же времена— хаотической, бесплановой эксплоатации—-ловили рыбу спе­ циально приезжающие артели. А работа на неводе, к ак мы говорили, гораздо выгоднее и в общем даже легче, нежели обработка. Поэтому, с передачей права на ловлю исключительно местным посе­ ленцам, многие «таежные волки» бродячего типа остались без выгодного лет­ него заработка и принуждены были либо прочно осесть на Камчатке, припи­ савшись к крестьянам, либо ехать на рыбалки промысловыми рабочими, на условиях, значительно менее выгодных. Отсюда и происходит то пренебрежительное отношение, скрывающее зависть, с каким некоторые старые рабочие, не забывшие прошлого, отно­ сятся к «камчадалам»-старожилам и недавним поселенцам (число которых постоянно растет). Помню такую сценку в бане. Ход рыбы официально окончен—дозволенная инспектирующими орга­ нами норма выловлена. Усталые, заморенные, обовшивевшие, грязные рабо­