Сибирские огни, 1927, № 4

Подтянутый груженый кунгас закрепляется у этого помоста. Живые крабы, еще шевелящие неуклюжими, бесполезными сейчас клешнями, посте­ пенно вытаскиваются на пристань, вместе с сеткой, в которой они запутались. Непрерывной цепью передается на помост с кунгаса сетка с крабами. Стоя­ щие рядом японцы-рабочие освобождают неловких узников от гибельных пут и бросают на помост. Здесь суждено несчастному крабу позорно и мучительно закончить свое существование. На скользких досках, покрытых отвратительной серо­ зеленой слизью, балансируя, мечется взмыленный пепельнолицый японец, непрестанно взмахивая своим Губительным орудием, двойным крючком на длинной рукоятке. Ступит на шевелящиеся, чудовищные клешни продранным резиновым бо­ тинком, с торчащими из дыр грязными тряпками—и быстрым взмахом при­ вычного крючка срывает с краба верхний известковый панцырь— величиной, э т а к , в глубокую тарелку— разбрызгивая кругом сгустки белого студня. То, что остается от бедного доверчивого краба, еще сейчас полного сил и радостей своей нехитрой крабьей жизни, напоминает человеческий че­ реп, с которого содрали верхнюю костяную крышку—и кругом недвижные, мертвые лапы... Эти лапы сейчас же одним-двумя взмахами тяжелого ножа отсекаются и сбрасываются в заготовленную корзину, а в другую—разможенный череп. Корзины наполняются очень быстро (в сторонке— очкастая бесстраст­ ная морда щуплого надзирателя)— и озверевший «сниматель скальпов» сви­ репствует так , будто у него под драной подошвой череп очкастого надзира­ теля, а не очередной краб.—Когда корзинки наполнятся, двое хилых людишек ставят их на крохотную вагонетку и с выражением тихой ненависти йа измя­ тых, заспанных лицах—впрягаются в лямки. От пристаней до кипящих котлов—конечной цели перевозки— саженей пятьдесят. На этом пути силы везущих, пополненные одноглазым кривоногим мальчишкой, едва-едва не иссякали раза три—и только в критическую ми­ нуту суровый окрик надзирателя возвращал возниц к действительности. Могут подумать, что мы намеренно клевещем на японцев-рабочих. Со­ всем нет. По справедливости признаем, что японцы, например, на нашей ры­ балке были все парни на подбор—-хоть малорослые, но краснощекие, морда­ стые, работящие—и, как товарищи в работе, очень хороши. Японец добро­ душен, гостеприимен, услужлив. А относительно навыков и физической силы— лично мне пришлось наблюдать, как японец-рабочий, коренастый парень лет 30, пронес около 20 саженей четыре кулька соли & рогожных мешках. Ко­ нечно, это было сделано только и з молодечества— весу тут около 14 пудов, и особая трудность заключается в неудобстве клади— кульки кладутся один на другой, так что на плечах надо тащить груз вышиной не меньше человеческо­ го роста. К слову сказать , на всем нашем промысле этого не мог повторить ни один из русских рабочих, хотя национальная честь заставляла здоровенней­ ших наших ребят пыжиться до остервенения... А что на консервном заводе фирмы Ничиро рабочий заморен—это сразу видно (мы излагаем события так, как они нам рисуются в воспоми­ наниях). Когда подтащили вагонетку к котлам, новые рабочие, с помощью при­ везших (мальчишка под шумок всхрапывал, стоя в сторонке) , подцепили кор­ зины на блоки и погрузили их с содержимым в дымящиеся, клокочущие ко ­ лодцы. Пустили пар. Вода клокотала и с силой выбрызгивала и з отверстий в крышке. Через несколько минут в облаке пара всплыли корзины, с пурпур­ ными и розовыми телами вареных крабов. Потом корзины на другой вагонетке (прежняя вернулась за новым