Сибирские огни, 1927, № 4

Затем был поднят вопрос о поляках, которых адмирал, Сукин и ряд других лиц обвиняют во всех грехах Израиля. Действительно, поляки имеют недостатки, но кто их не имеет? Сейчас поляки охраняют один из секторов Сибирской магистрали, посылают даже экспедиции на север и на юг от желез­ нодорожного пути. Они твердой рукой справились с большевистской агита­ цией в своей среде. Я напоминаю все это Сукину. Он указывает, что следует отправить их на фронт. Они, конечно, пошли бы вслед за чехами,— отвечал я,— но в настоящее время я вообще не знаю, пойдут ли и они или нет. Для этого нужно распоряжение их правительства. Он заявляет мне тогда, что если они не пойдут, то их придется разоружить: адмирал находит это абсо­ лютно необходимым. Я отвечаю, что это недостаточная причина. Говорили также о сербах—вопрос нетрудный—и о румынах, относи­ тельно которых я восстановил истину: неоспоримо то, что сейчас они дер­ жатся хорошо. Далее пошла дискуссия о политике. Я заявил ему, что благоразумно бы­ ло бы дать некоторые свободы, прекратить полицейские преследования и вос­ становить священный союз. Правительство решило,— ответил он,—идти к це­ ли, не взирая на все препятствия; народ послушен и нужно только энергично взять его в руки; единственное правительство, которое нужно России,— это монархия. Очень возможно, сказал я, «не сомневаюсь, но э т а монархия умер­ ла, ведь, а Сибирь другого закала ; речь же идет к а к раз о Сибири, об этом, как видно, совсем не думают». Он также горько жаловался на союзников, на англичан, которые снаб­ дили Деникина старыми вещами и старым материалом, а их—устаревшими пушками. Поспешный уход англичан из Екатеринбурга произвел потрясаю­ щее впечатление. Наконец, он заговорил о прибытии Морриса, посланника американцев, от которых он, кажется, ждет помощи. Ветер, очевидно, повернул в сторону последних. , В течение нашего долгого разговора, я чувствовал себя временами очень натянутым: это бессознательное высокомерие выводило меня из себя. Эти люди забывают, повидимому, что без чехов и меня они давно уже не суще­ ствовали бы. 5 июля. Три русских офицера, вернувшихся из Константинополя, ра сказывают мне массу интересных, но печальных фактов. Неприятные вести и з Одессы, где русским комендантом города был назначен Гришин-Алмазов, каналья, готовый на все, что угодно. Кровавая реакция в Одессе и Киеве, с расстрелами под сурдинку. Все это вызвало общее недовольство и те люди, которые сначала приветствовали нас, теперь стали большевиками. Конфликт между Деникиным и генералом Франше д'Эспере*). Они полагают, что можно было использовать людей Петлюры для формирования войск против нас. Там, к а к и здесь, все было использовано нашими врагами и нашим союзниками. Франкофобское настроение в армии Деникина. «Французские кепи на юге России вызывают недоброжелательное отношение»,—сказал один из них. Эти слова приписываются не Деникину, который не слишком много зани­ мается политикой, а Лукомскому, Драгомирову и Романовскому**). Это, ра­ зумеется, осложняется германофильством. Они рассказывают о пребывании в течение нескольких дней в Екатеринбурге высокого представителя главного немецкого штаба. *) Французский генерал, командовавший союзными войсками на южном фрон­ те в периоде деникинщины. Генералы—соратники Деникина.