Сибирские огни, 1927, № 4

юдном, подвергавшемся бомбардировке, московском отеле, откуда его и не­ сколько других лиц посылали в качестве парламентеров. Он переходит затем к своему проекту провезти чехо-словацкую армию че­ р е з Сибирь и упоминает о строгом нейтралитете, которого он предписал при­ держиваться в гражданской войне в России. Нейтралитет считает он не­ обходимым и в настоящее время. Я спрашиваю его, предполагал ли он, что ему действительно удастся выполнить э т о т проект. Мы в Париже думали, что большевики, как агенты немцев, не пропустят на западный фронт подкрепле­ ние, имеющее столь важное значение с любой точки зрения. Он отвечает, что также не рассчитывал довести свой проект до конца без помехи. Перед уходом с Украины, в конце 1917 года, чехо-словакам предложи­ ли переброситься в Румынию. Стефаник, Бенеш и я, возвращавшиеся из Рос­ сии, сочли это чрезвычайно опасным. Протестовать перед парижскими ин­ станциями мы, однако, не решились. Однако1, после измены русских, Румы­ ния оказывалась совершенно неспособной к длительному сопротивлению, и если бы чехо-словацкая армия попала в тупик, судьба ее участников была бы ужасна . Это сейчас же пришло мне в голову, говорит Массарик, и поэтому- то я отказался выполнить это категорическое требование. От имени гене­ рала Алексеева потребовали затем, чтобы чехо-словаки отошли на терри­ торию Дона. Массарик отказался и это требование выполнить, т ак как ни­ чем не желал содействовать реставрации царизма, а, с другой стороны, боял­ ся, что чехо-словакам будет отрезана всякая возможность отступления. Со­ гласившись, что эти опасения были вполне справедливы, я ответил, что мне не верится, чтобы эти предложения действительно исходили лично от Алек­ сеева. Наконец, мы беседуем об армии, перебрасываемся только немногими словами, т ак как для этих разговоров у нас будет больше свободного време­ ни в Нью-Йорке, куда он собирается через два или три дня... Он указывает на тяжелое положение, в котором чехо-словацкая армия находится после всех треволнений, вызванных усталостью и обстановкой. Вопрос о проверке чинов очень затруднителен: он говорил по этому поводу со Стефаником, большим регористом в этом отношении. Я отвечаю ему, что к разрешению э то го вопроса нужно подходить с большой осторожностью, т ак к ак по всей вероятности чины эти не присвоены незаконным образом. Важно, чтобы ар ­ мия была довольна и чтобы не было злоупотреблений. Не помню, при каком именно случае Массарик, заметил мне, что Сте­ фаник и я могли бы там сделать «больше дела». Он желал бы, чтобы мы выехали возможно скорее, дабы ввести там порядок. Президент Вильсон. 18 сентября. Я иду завтракать к Жюссерону, чтобы затем вместе с ним отправиться к президенту Вильсону. Посол хвалится приемом, который ок а ­ зывается ему в Соединенных Штатах. Я даю подробные ответы на все его многочисленные вопросы. Жюссерон— культурный человек, беседа с ним оча­ ровательна. Мы прибыли в Белый Дом в два часа без пяти минут. Жюссерон очень торопился, так как президент Вильсон в отношении приемов точен, «как астрономические часы». Нам действительно пришлось ждать только несколь­ к о минут. Мы вошли в зал, где, по словам посла, обычно дежурил офицер. Прошли несколько салонов, поражающих отсутствием каких-либо истинно художественных украшений; на стенах только портреты. Президент одет с большой тщательностью. На глазах лорнет, веки глаз образуют широкую складку. Манера президента—говорить спокойным голо­