Сибирские огни, 1927, № 4

— Шутки заворачивает!— смущенно гудит он.—Шутит дружок мой, Пал Ефимыч!— Хочется ему замять неприятные слова, хочется, чтоб острозубая, ве­ селая Аграфена ничего не знала, да как она не узнает, когда письмо-то ею вкривь и вкось просмотрено и прочитано. Стыдно Архипу и оттого сердит.::: он, хотя не в его обличьи сердитым быть. И в сердцах, сгоряча удерживает он Аграфену: — Будь столь широкодушна, Груняша,— просит он.—Пиши ответ! З а ­ кручу я ему, пушшай понимает... Аграфена соглашается. Добыта откуда-то бумага, появляются чернила. Архип морщит лоб, ждет когда девка наладится писать. — Готово? Ну, пиши! Собирает свои мысли Архип. Ах, и загнет он, и покажет же Павлу Ефи- мычу, что не все Архип Степаныч Ерохин, бывший партизан, кровь свою на линии проливавший, виноват! Покажет. Аграфена лукаво ждет, притихла. — Говори, что писать-то!—подбивает она. — Ну вот... И, подбирая слова поцветистей да поблагороднее, Архип начинает дикто­ вать Аграфене длинное письмо. Слово к слову пристраивает он, охорашивает речь свою, но ядовит и гневен смысл этих слов. Прорвало Архипа. Откуда и прыть взялась. Даже Аграфена удивленно взглядывает на него и тушит лукавый блеск в своих гла­ зах. Василиса неодобрительно покачивает головою и пытается, но безуспеш­ но, что-то сказать. Слово за словом нанизывает Архип. После нежного и почтительного об­ ращения, после уведомления, что у нас, нечего жаловаться, все благополучно, чего и вам от души желаем, после горделивого сообщения, что работенка по хозяйству не стоит и даже дровишки с дальней делянки вывезены, после всего этого сообщает о Ксении: «Попрекаете вы, Пал Ефимыч, меня, дескать, гадит мужиченко всю компанию, дескать пулями отговариваюсь! А напрасно! Со­ всем про меня этак -то напрасно отписали! А про кого надо, вы и не в рассуж­ дении. Вот обсказывал я вам еще в городу про Ксению Коненкину, про кривую, которой подлые колчаки глаз выхлестнули, обсказывал я, что с прямого трах- ту свернула женчина, по- поповской породе стала; бегать, по церквам, молит- венницей заделалась и все подобное. А правильно это? Очень даже могу под­ твердить, что никакой тут правильности нету, все одно безобразие и глупость. А вы на это никакого внимания. И при вашей сознательности и партейности, рази, не могли вы на слабосильную женчину голос поиметь? И, может, все возможно, она бы, эта самая Ксения Коненкина в головокружение свое не з а ­ кружилась. А теперь об ей вся волость гремит и от всей волости срам на нас наваливается. Вот где самая центра, а не во мне. Я свою линию понимаю. Даже очень правильно понимаю...». Хмурит, морщит лоб Архип, нанизывает слова, путает Аграфену: то еле-еле выжмет из себя слозо, то заторопится, так и сыплет, так и хлещет, а девка кряхтит, не успевая выводить пером его слова. Наконец, все написано, все вытряс из себя Архип. Ушла Аграфена. Гото­ вое письмо лежит на столе: возьми да посылай его по адресу. Глядит Васили­ са с опаской на готовое письмо. — А ладно ли ты это, Степаныч?— не выдерживает она.—Ладно ли, что эдак-то Пал Ефимычу написал в письме? Как бы не рассердился?! — Он-то?!—изумляется Архип.— Пал Ефимыч-то рассердится? Да ни­ когда!.. Ежели я сущую правду ему отписал, пошто же он сердиться будет?!.