Сибирские огни, 1927, № 1

онтэитный пояс сжимал ее крепкое тело. Она задумалась и не сразу поняла меня. Потом, когда я был совсем близко, она взглянула в мои глаза с легким пренебрежением, с ласковой досадой и отвернулась. И только тогда я заметил Рубиновое Сердце— признак Ороэ. Я узнал ее: то была Гонгури, моя Гонгури!.. В ту же ночь я снова заблудился в лабиринте Дворца Мечты. Мне снова показалось, что меня окружает безнадежный хаос, и я никогда не отличу в нем истинно-ценного от хлама... Но вот, я услышал Везилета. Я вижу его, как наяву: высокий, седой, дымящий листьями Аоа, пахнущими эссенциями тро­ пических смол. Он был прекрасен среди множества приборов и машин, пре­ красна была его речь, чистая и сухая, как треск электрических разрядов. Он не читал определенного курса. Разные сведения можно получить из книг. Он говорил лишь о том, что волновало мир, и тянул нас за собой, на высоты под­ линной науки. Я дрожал на его лекциях, как любовник, и бледно-коричневая кожа моего лица становилась огненной от возбуждения. Случилось так, что в то время вновь разгорелся спор о строении мате­ рии... Т.-е., конечно, ствойства всех элементарных частиц, их формы1, об’ем и вес, пути атомов, электронов и даже открытых Онтэ радэлитов были давно вычислены, с точностью орбит небесных тел нашей системы. Все это входило в учебники. Вопрос шел о пределе... И вот, под влиянием мучительной моей и светлой жажды, во мне воз­ никла отчаянная мысль—овладеть мельчайшими лучами энергии, претворить их в подобные им, видимые, световые волны it собственными глазами посмот­ реть, из чего состоит Мир! Прошло два года. Я полюбил пустынные места в горах, далеко к северу от Лоэ-Лэлё, у каких-то нечеловеческих изваяний, высеченных неизвестным скульптором. Я отдыхал на плоском камне, измученный потоком мыслей и не­ удач. В глазах расплывался серебреный свет нашей маленькой луны. Внезапно, в полусонных глубинах, сверкнула чудовищно яркая молния. Машина Риэля была найдена! Я не помнил явившейся мысли, она была мгновенна, но я знал, что она живет во мне и теперь остается только расшифровать ее... Но еще два года я сжигал свой мозг в лабораториях фантастического здания, два года с безум­ ным темпом мысли, я переходил от книг к вычислениям, от вычислений к опы­ там и лекциям. Гонгури пришла ко мне узнать о странной моей работе, и я достиг, наконец, ее желанного взгляда. Я знал, что она считает меня неудачником, но я был уверен в себе. С тех пор я часто замечал издали ее сияющий взор; но Гонгури и всему окру­ жающему я уделял лишь немногие минуты и незначительные слова. Она была обыкновенная девушка. Как все. Я работал в гигантских «Мастерских Авторов». Во главе Мастерских стоял старикашка Пейрироль, выбранный туда за свою нечеловеческую любовь к машинам. Днем и ночью я видел его проверяющим мускулы своих любимцев, то изящных хрупких и сложных приборов для точнейших измерений, то огромных электрических молотов, изрыгавших торжествующий чрезмерный грохот в атмосфере стальных плавилен. Тысячи тонн металла выбрасывались вверх, с помощью поверхностей онтэита, и вновь падали, давя на чудовищные рычаги, наполнявшие движением тысячи зал Дворца Мечты. Я сроднился с этим вечным движением, шумом, визгом и шелестом, выделывая части моей машины и торопя помогавших мне мастеров из студентов верхних этажей. Восемь раз модель оказывалась недостаточно точной, восемь раз мы принимались за нее