Сибирские огни, 1927, № 1

часто стояли точки. Типографский корректор в первой корректуре нашел более подходящим и значительным поставить после каждой фразы многото­ чие. Получились невообразимо многозначительные страницы. Все эти недора­ зумения только подтверждали, сколь единодушно было желание внести свою лепту в издание журнала. Эта вечеринка была действительным выражением торжества коллектива работников печати в Новониколаевске. Числа 18 или 19-го февраля 1922-го года привез Калиг ин из типографии бережно завернутые первые отпечатанные книжки «Сибирских Огней». В ма­ леньком помещении на Потанинской, во всех отделах Сибгосиздата началась невообразимая сумятица. Все повскакивали с мест, бросили работать. Каждо­ му хотелось посмотреть, тронуть свежие чистенькие книжки в зеленоватой, довольно неудачной обложке. Я этот день жила, как в счастливом сне или хмелю. Грузная реальность мира вся как-то расплылась. Даже канцелярские шкафы и столы казались призрачными. Все подробности дня тонут в одном ос- новым ощущении счастья, короткого человеческого счастья, о котором только после узнаешь, что это было оно. Тогда просто весь день был занят этими, еще остро пахнущими типографией, книжками. Смотрели, -показывали их друг другу, рассматривали страницы, вызывали по телефону авторов. Правдухин и Басов повезли экземпляры на какой-то с’езд в Сиббюро, в Сибревком, Чуди­ нову в Сибнаробрав. Вечером, в нашей комнате, на месте товарищеского на­ шего ночлега, собралась редакционная коллегия. Расставаться друг с другом не хотелось. Все провожали друг друга. Ходили по дрябнувшим сугробам на снулых безлюдных улицах деревянного города, похожего на большой времен­ ный барак. Так быстро в нем возникали спешно- построенные дома, так много было в нем за короткое его существование уже изжитых жилищ. Галдели на широких пустых площадях, в переулках между закрытыми ставнями домов и домишек. В старинных сибирских «глазках» этих ставень нигде не светился ни один огонек, но нам они в ту ночь не казались глухими. Я была убеждена, что на утро в них только и будет разговоров, что о книге в зеленоватой, не совсем удачной обложке. Присев на снегу, тихонько пели песни. Мужчины бо­ ролись между собой, я восседала в. качестве арбитра, Ночь эта была молодая, веселая, ни в одном мгновении не мутная, не несуразная и уже очень бездумно счастливая. Поэтому я даже не знаю, упоминать ли, что с нами был и наш главковерх, Ем. Ярославский. Для меня она— символ. Мы будим, будоражим застарелую тишину улиц далекого провинциального города. Рассказывать о дальнейшей работе не могу, опять встает целое полчи­ ще воспоминаний о событиях и лицах. В скорости прислала свой первый рас­ сказ А. Караваева. С Барнаулом, через нее и Глеба Пушкарева, установилась теснейшая связь. Приехал из Омска тов. Вегман, остался с нами, вошел в ре­ дакцию, как в семью, действенно стал ее опекать и работать в ней. С Омском с его помощью утвердилось родство. Из Иркутска приезжал тов. Ржанов, и газета «Власть Труда», в которой он работал, первая заговорила о «Сибир­ ских Огнях». Вырвался из Канска, приехал к нам долгожданный Вивиан Итин. Пришла как-то раз вечерком тихонько светлолицая Нина Изонги, прочитала своим чудесным, исключительным по красоте, голосом хорошие стихи и на­ чала писать поэму для «Сибирских Огней». После долгой переписки, всяческих ходатайств получила уже твердую уверенность в том, что прикрепленный к месту военной службой, В. Зазубрин все же сможет приехать в Новонико- лаевск. Из всех городов Сибири, даже из сел, почта доставляла ежедневно письма. Журнал мало-по-малу осиливал все больше и больше многоверстных и глухих дорог. Самым большим огорчением редакции в это время был от’езц Ем. Ярославского на постоянное пребывание в Москву. Но связь с ним еще