Сибирские огни, 1927, № 1

О строительстве воздушных замков. Ленин сказал, что каждая кухарка должна научиться управлять госу­ дарством. Поэтому у нас писателя берут за шиворот и говорят— тьг должен быть председателем шефкуста. Но что писателю куст, когда он уже был председателем земного шара (Велемир Хлебников)? Каждый писатель и поэт хочет, по меньшей мере, построить один воз­ душный замок. Им возражают, что это строительство не предусмотрено Сибпланом. Им предлагают удовлетворить свой писательский зуд в стенгазе или стать «министрами». Наполеон был в таких случаях практичнее. Он говорил. — Как кокеток не следует брать в жены, так и писателей не надо брать в министры. Из нас упорно делают «министров», т. к. эти должности предусмотре­ ны штатами всех Наркоматов. Результат— из нас выходят плохие «мини­ стры» и плохие писатели. Беда сибирского писателя в том, что у него нет досуга. Писатель не вы­ полняет своей основной работы— он служит, он имеет общественную на­ грузку. Писательство же не считается ни нагрузкой, ни основной работой. Иногда доходит до курьезов. Писатель пишет в стенгаз— его хвалят, гово­ рят, что он общественный работник. Писатель печатается в журнале, выпу­ скает отдельным изданием в ГИ З ’е свою книгу— его ругают, он не ведет об­ щественной работы (?!). Обо всем этом достаточно говорилось на первом сибирском с’езде пи­ сателей в прошлом году. Но у нас попрежнему почти нет времени для своей основной работы. Отсюда— кустарничество, отрывки из романов, повестей и даже рас­ сказов, которые если и будут кончены, то очень не скоро. Характерно, что ни один писатель, живущйй в Сибири, не написал романа. Роман— это досуг, это отрешенность на месяцы от какой бы то ни было работы, это1вороха книг, это настоящий воздушный замок. Ухо строителя должно слышать только удары своего молотка и звон кующегося материала. Но мы ведь должны говорить о пятилетии «Сибирских Огней», а не о материально-правовом положении писателя. Да... но будем все же осторож­ ней в наших оценках его работы. Многого он не сделал не потому, что не сумел. Писатель из «Сибирских Огней»—сплошь совслужащий, а часто при этом еще и коммунист. Будем осторожны, но и строги. Кое-что надо поставить в вину и писа­ телю. Есть у нас не плохой поэт А. Оленич-Гнененко>. Он так «заслужился», что с некоторой опаской даже оглядывается на свои поэтические занятия в прошлом. Он боится на службе, на заседании сказать «поэтическую ересь». Оленич засыпает себе рот сухим песком циркуляров. Но бывает, что «душа поэта встрепенется», и Оленич украдкой ночью начинает писать стихи. Днем на службе, обескураженный своими ночными «галлюцинациями'», он по­ лувопросительно, полуутверждающе говорит сослуживцам: — Я думаю, про меня не могут сказать, что у меня мозги с вывертом.. Говоря так, Оленич забывает ночь, стихи и что он все же поэт. В «Сибирских Огнях» в 1926 году начал работать другой совслужащий и коммунист— А. Каргополов. Человек этот черняв, густоволос, низколоб и