Сибирские огни, 1927, № 1

Москва хвалит, отмечает, выделяет. Теперь, если автор, хоть раз хорошо про шедший на московском рынке, снова выступит в провинции со слабой вещью, а рядом с ним будут вещи более яркие, но авторов еще не «торговавших» с Москвой, Москва обязательно напишет: — Рассказы, стихи бледны, провинциальны. Выделяются стихи... следует фамилия знакомого ей поэта. Таким образом, мы заранее можем сказать, что отзыв на настоящий но­ мер нашего журнала будет такой: — Рассказы и стихи однообразны и серы. Выделяются стихи Джека Ал- таузена. Джек Алтаузен слабее Л. Мартынова, но он уже печатался в Москве, Мартынов же еще не печатался, поэтому его стихи замечены не будут. Видимо, у столичных рецензентов есть свой литературный Госплан или Наркомторг, согласно- «регулирующих» предположений которых выходит, что в провинции могут быть вещи только малоценные, а писатели только начи­ нающие. Чем же ины-м можно об’яснить, например, что рецензент «Красной Нови» квалифицировал на страницах этого уважаемого журнала нашего Исаака Гольдберга, как писателя начинающего. Рецензент был так «снисходителен», что даже нашел выступление Гольдберга довольно удачным. Словом, мы стоим перед фактом жесточайшей уценки продукции си­ бирского писателя за то только, что она (продукция) сибирская. / Такая несуразная кон’юнктура рынка, вероятно, еще долгое время бу­ дет вызывать у сибирского писателя стремление к реализации своих заготовок «за границей». Даже больше— она будет стимулировать выезд писателя в центр. К тому же страна наша еще не индустриализована и почти не заселена и рынок ее малоемок. Все это вместе взятое, вероятно, и обусловило выезд из Сибири Всев. Иванова, Лидии Сейфуллиной, Вал. Правдухина, Ан. Караваевой, Иос. Уткина, М. Скуратова, Вл. Заводчикова, Дж. Алтаузена и др. Всеволод Иванов и Лидия Сейфуллина занимают сейчас в русской ли­ тературе одно из первых мест. Всев. Иванов из Сибири в-ьшез целые пушные сокро-вища. В Москве он из -вывезенного нашил себе таких шуб, что сибиряк, встречаясь с ним, только руками разводит. Люди же российские и при том не искушенные по части этно-графи-и, ему верят безоговорочно, верят, что -в Сибири только такие шу­ бы и носят. Не будем и мы опровергать своего земляка. Ведь то, что считается не­ допустимым в этнографии, допускается в литературе. На этот счет придума­ ны даже специальные оправдательные термины — экзотика, романтика и т. д. Вообще же Всеволод Иванов не нуждается ни в оправданиях, ни в опро­ вержениях. Он просто крепкий коренастый человек, с круглым увесистым кулако-м и с крутой, широкой и жадной ноздрей. Глаза у него, вероятно, очень хитрые, крестьянские (хотя он и рабочий). Но их не видно под полу­ маской огромных роговых очков. Лидия Николаевна Сейфуллина, женщина с наружностью одного из степных южных нацменьшинств. В первое время в Сибири она боялась про­ студиться, поэтому в литературу вышла в теплом сибирском малахае, туго надетым на оренбургский платок. Не краеведы этого не заметили. Но писательница быстро акклиматизировалась и стала ходить исклю­ чительно в сибирских мехах. Хотя мы подозреваем, что с оренбургским