Сибирские огни, 1927, № 1

-стоит не дешевле 3 рублей за бутылку. Его покупают люди отчаянные. В Ан­ гарске народ предприимчивый. Изменилась в корне и самая система рыбалок. Революция покончила с «лозунгом»: — «Рабочему рубль, рядчику— два». Индивидуальный .предприниматель отсутствует начисто, по крайней ме­ ре, для невооруженного глаза. Невод или сеть составляются на паях. Единица пая у сетовщиков— 100 маховых сажен, плюс человек; на неводах— два стол­ ба и человек. Неводной столб 10 сажен. При этом, морской невод имеет в длину до 350 сажен, сети— 500, 800, 1.500 саж. Из пайщиков образуются артели, которые об’единены кооперативом «Нижне-Ангарского о-ва потребителей», арендатора рыбалок. Кооператив имеет свои рыбные лавки в Иркутске и регулирует цены рыбного рынка. Частнику теперь делать тут совершенно нечего. Кооперация производства и потребления с оптовым и розничным захватом рынка не оставляет никаких надежд для свободных художников омулевого хвоста. Внутри этой, как бы то ни было, социалистической организации даже наемный труд принял форму договорного сотрудничества. Если владелец не­ водного пая нанимает за себя человека— хозяин получает «третью рыбу». В таком же порядке получает половину рыбы собственник сетевого пая. Даже если сетовщик нанимает за себя просто работника и тогда получает послед­ ний 20-25 рублей в месяц, хозяйские харчи и 20 саж. сетей. Вся рыба, попав­ шая в эти 20 саж. является собственностью рабочего. На рыбацком положении живет в Ангарске свыше 1.000 чел.: 527 жен­ щин и 605 мужчин. Население группируется по 5 деревням и выселкам. Гео­ графически населенные пункты разбросаны по лиману рек Кичера и Верхняя Ангара, а экономически тяготеют к пристани Чичевки, которая снабжается Иркутском. Избыток мужского населения всегда играет на понижение нрав­ ственности, борясь с неравенством полов. В Чичевках 125 душ временно проживающих (51 ж.). Это искатели счастья, промышленники и бывшие люди: военные, снятые с учета, лесники, почему-то оказавшиеся не у дела... Счастье ищут, главным образом, в воде и только небольшое количество людей предполагает его' существование в го­ рах, которые томятся в безысходной золотой горячке. Эти люди плохо зара­ батывают. Золото не дается кирке и лопате. Золотарников называют глу­ харями, когда они роют пустую яму. Рыбацкое счастье надежнее глухари­ ного. — «У рыбака голы бока, да обед генеральский. С другой стороны1: ры - ба— что вода, и рыбья заработка— вода».... На еду рыбы вдоволь. Тут умеют приготовить омуля на 27 манер. Из описания ангарской кухни можно бы составить маленький омулевый «Ма- лоховец». Но бывает и так, что после чудовищных осенних рыбалок, когда на один пай в течение 2-3-х недель забегает 10 бочонков, что в среднем соста­ вляет 500-800 руб., если продать рыбу на месте,— бывает, что через 2 мес. после такой рыбалки к вам на кухню приходит девочка с тарелкой и говорит: — Дайте рыбки, пожалуйста, мама просила... Верхнеангарские крестьяне, к которым мы отправимся главы через две,— земледельцы по преимуществу, относятся к нижнеангарцам со сдержан­ ным презрением и называют их «костоглотами», «песочниками», «богоду лами» (как заметил еще Ровинский в 70-х годах прошлого столетия: «сибир­