Сибирские огни, 1927, № 1

стижениями их). Но новый вход содержания в форму был тяжким, тем более тяжким, что содержание было полно пафоса. С экспрессионизмом мы близки к «предтече» всякой эпохи возрождения, к примитиву, и при­ митивизм— уже достояние наших дней; о нем говорит Петров-Водкин, о нем говорит Филонов, к нему подходит Шухаев и т. д. «Исполнились все времена», период восстановления утраченных форм изобразительного искус­ ства, антитеза, заканчивается, наступает время «синтеза», мы живем в преддверии величайшей эпохи возрождения, тем более что мироотношение нашей эпохи наиболее благоприятно для грядущего расцвета. С христиан­ ским мировоззрением мы покончили, покончили с отвращением к «языче­ скому миру», покончили с «царствием божиим, которое внутри нас.»... Мы живем в эпоху, когда человек с новой любовью, новыми глазами жадно и дерзко исследует вновь открытый им окружающий его внешний мир. Не может быть лучшего положения, не может быть ситуации более благоприятной для расцвета наук и искусства! - Какая же форма будет в эту эпоху? Некоторые определяют ее как «неореализм» или «нео-классицизм»; но самые термины—реализм и клас­ сицизм несут с собой столь одиозное содержание, что мы воздержимся от них и просто скажем: это будет «Искусство Новой Эпохи Возрожде­ ния». И тогда в первый раз идеалы прошлого будут идеалами прошлого, вместо того, чтобы быть, как это было до сих пор, идеалами будущего: историческая анамалия эта исчезнет, и во образе «Нового Искусства» начнется новый цикл развития его. С другой стороны— пора покончить с беспочвенным, чистой идеалистическим подходом к формам искусства, в роде того, что «футуризм и другие измы суть чирьи на разлагающемся бур­ жуазном теле», или что «реализм есть единственно приемлемая для про­ летарского «реалистического» государства; это как раз образец упро­ щенной консепции марксизма». Итак, мы понимаем период от «первого революционера» Делекруа до наших дней, как период накопления опыта, период лабораторной проработки всех элементов, из которых слагается художественное произведение в его формальной части; и если говорить о «культурном наследстве» в изобразительном искусстве, то нужно понимать под ним всю совокупность достижений в форме за последние сто ле т развития ею*). По этому принципу—с нашей точки зрения— должно быть и по­ строено художественное образование специалистов ИЗО и художественное воспитание масс, и именно— нужно не спускаться до масс, отстающих на 50 лет (не более ли?), а подтягивать их до современного искусства и развития форм его. А если выдвинуть критерий «понятного», то и ту т с современной, правда, намечающейся только, формой— примитивизмом— по­ дойти к ним будет легче, чем с реализмом, формой чрезвычайно сложной и малодоступной неквалифицированному зрителю. Но вернемся к первой сибирской выставке. Теперь, когда мы уста­ новили основные принципы проблемы формы, нам будет легко подойти и к эстетической оценке ее. Что в ней привлекает прежде всего, это— как раз—признание принципа неотделимости формы от содержания. Общество художников «Новая Сибирь» взяло курс правильный; этим и можно об‘- *) Интересны подтверждающие наши положения факты: открытие «Музеев жи­ вописной культуры» и «Институтов живописной культуры» в Москве и Ленинграде. Равным образом—политика партии в отношении искусства, принцип крайней осто ­ рожности в вопросах формы, с нашей точки зрения.—самый правильный, диктуется исторической необходимостью; случай с АХРР'ом в счет не идет: история выправит линию и тут. Да и на V I I I выставке АХРР уже был «формальный раздел», —симптом многозначительный.