Сибирские огни, 1927, № 1

еще руководить вечером и такая женщина, как заведывающая женотделом товарищ Парфенчикова, но у нее крайне жиденькие волосы и брови такие, что на них нет ни волосинки. А какой же руководитель вечера без густых волос на голове и без черных бровей над глазами? Итак, могла руководить вечером только женщина с песцом на полукруглых плечах и с высокой греческой при­ ческой. Намек на руководство вечером самим товарищем Молокиным или то варищем Парфекчиковой вовсе небезосновательный. Разрешение на устрой­ ство вечера и программа его прошли под непосредственным влиянием офици альных органов, да и сам-то вечер преследовал собрание денежных сумм на подшефную губисполкому деревню и на стенную газету губисполкома, в ко­ торую полюбливал писать и довольно часто, что-нибудь особо-руководящее, тот же товарищ Молокин. Почему бы ему, скажем, не постоять за буфетом, почему бы ему не воткнуть в петлицу какой-нибудь цветочек и не показаться в «руководящем виде» на вечере губисполкомовских дам? Он даже и сам об этом подумывал, но когда сказал жене о своем желании, она его осмеяла, и он подчинился ей. Варвара Юрьевна в один вечер составила список сколько-нибудь видных дам всего города, не забывая и старых дореволюционных патронесс. В узком кружке список прокорректировали и отобрали дам, опять-таки по принципу физической годности и физической негодности, даже, вернее, по принципу фи­ зической выразительности и невыразительности. Из сотни намеченных ото­ брали человек тридцать, но зато уже это была вся женская соль нашего го­ рода. В типографии напечатали в золотом тиснении почетные билеты, и в один день все эти тридцать дам, физически выразительных, атаковали все учреждения, все магазины, все заведения нашего города и собрали значитель­ ные денежные суммы. И все это было проделано только благодаря сметливо­ сти и тактичности главного руководителя вечера— жены товарища Молокина. Варвары Юрьевны. В газетке крупным шрифтом сообщалось о музыке, «имеющей быть на вечере», о танцах до утра,'о двух оркестрах— струнном- из дома заключен­ ных и о духовом оркестре из полка, о кабарэ, где все будут смеяться, о бу­ фете, где лучшее пиво, прекрасное вино, которое будет подаваться еще не­ виданными в нашем городе очаровательными официантками, а потом цветы, цветы, бой конфетти, серпантин и игра огней, и удочки счастья, и еще какие- то бочки. Театр осаждался покупателями билетов. Вечеру наших дам было суждено стать знаменательным, даже больше чем знаменательным— историческим. Знаменательные дни Давыдова идут с этого знаменательно-исторического вечера. Он пришел на бал, увидел всех и его увидели все, и он влюбился во всех, и все влюбились в него, все вознесли его. И походка его была твердая, баюкающая сознание, что он человек му­ жественный, человек с бородою, которая так мягко и нежно опоясывает его лицо и темной лентой стелется по верхней губе; он такой сильный... Он распахнул двери театра и ему показалось, что огни, женщины, трубы приветствуют его, приветствуют в первый раз его бороду, и все улыбаются ему милой близкой улыбкой. * В первом зале гремел струнный оркестр. На скамьях, в кружок, сидели музыканты из дома заключенных в чистеньких рубашках, подбритые, с закру-