Сибирские огни, 1927, № 1

MAFK АЗАДОВСКИЙ. Ощущение и вскрытие этой связи природы и человека составляет со­ держание и самого совершенного из всех созданий Короленко «Река играет». Здесь, вообще, все художественные возможности Короленко достигают своей высшей точки и вместе с тем в этом рассказе наиболее отчетливо определи­ лись и его художественный метод и мировоззрение. Нет надобности напоминать содержание этого очаровательного расска­ за. Критика не без основания указывала, что во всей сцене на перевозе, в пленительном облике ленивого богатыря Тюлина— дана широкая обобщен­ ная картина целой стороны жизни русского народа. Но для нас важна сейчас не эта сторона. Нам важна та неразрывная связь, которая установлена в этом рассказе между человеком и природой. Здесь настолько стерты грани, что человек является совершенно неотделимым от природы и рассматривается, как часть общего целого. Весь пейзаж дан в мягких и светлых тонах. «Река куда-то торопилась, пенилась по всей своей широте— бежала, заливая свои' веселые, зеленые бе­ рега... Резвые струи бежали, толкались, кружили, свертывались воронками, развивались опять и опять бежали дальше, отчего1по всей реке вперегонку неслись клочья желтоватой белой пены»... А на том берегу «весело кудрявились ракиты», «высились красивые осо­ кори и величавые сосны», «белели клади досок, свежие бревна и срубы»... «Вздрагивал от ударов зыби молодой ивняк с зелеными нависшими ветвями»... И далее... «Весь этот мирный пейзаж как будто оживал, переполнялся шоро­ хом, плеском и звоном буйной реки. Плескались шаловливые струи на стреж­ не, звенела зыбь, ударяя в борта старой лодки, и шорох стоял по всей реке от лопавшихся то и дело пушистых клочьев пены!». В таких же мягких тонах и красках, какими зарисованы черты ветлуж- ского пейзажа, воспроизведена и характеристика Тюлина, этого истового ветлужанина. «Он весь проникнут»,— подводит автор итоги: «каким-то осо­ бенным, бессознательным юмором. Он весь как будто разделяет его с этими простодушными кудрявыми берегами, со взыгравшей рекой, с деревянной цер­ ковкой на пригорке—со всею этою наивною ветлужскою природой, которая вся улыбается мне своей милой, простодушной и как будто давно знакомой улыбкой». Мы задержались подробно на этом примере потому, что в нем, как уже сказано, наиболее отчетлив художественный метод Короленко. И подобно то­ му, как Тюлин схвачен и зачерчен в легких тонах ветлужского пейзажа, так в тонах сурового севера зарисован облик сибиряка-северянина, обитателя хо­ лодных и гиблых мест Приленского края. Их характер, их облик, какими представлены они в очерках Короленко, как бы уже предопределены для нас характером пейзажа, с которым тесно слито их существование. ми собою; огонь притаивался в буреломах и тлел под снегом, чтобы на следующую весну, с первыми сухими днями, вновь выйти на волю и ходить пламенными кру­ гами, до новой зимы. Помню, как в течение целых недель из Нижнего видны были на горизонте над лесами огненные столбы в вышине, над густой пеленой темного дыма. Днем дым клубился, как мглистое море, а ночью будто невидимые руки по­ дымали к небу зажженные факелы». Вся эта картина изображает, как постепенно «среди этого зноя и дыма» подкрадывался голод. И точно так же самое изложение эпопеи голода и голодной кампании начинается с пейзажного образа: «Холодный ветер гнал высоко по небу белые облака; луна светила прямо в темные окна спящей занесенной снегом избы» и т. д.