Сибирские огни, 1927, № 1

IV Столкновения Давыдова с окружающими людьми день изо дня росли, гро­ зя каким-то разрывом, и скоро негодование наших горожан привело к тому, что Давыдов затворился в своей квартире и решался только ночами выходить на прогулку на безлюдный берег реки. Что он там думал, что он там делал,— осталось никому неизвестным. Два инцидента, следовавшие друг за другом, разнеслись по городу с не­ вероятной быстротой и привели его в возбужденное состояние. В нашем городе бани все национализированы и все работают по плано­ вому началу, строго, по-государственному, регулируя между собой посетите лей. Но в одну баню, городскую центральную, ходит публики больше, чем в остальные. В остальных банях из труб, вместо воды, бежит ржавчина, печи зловонят, полы расковерканы и тазы • от крайней своей неряшливости броса­ ют людей в озноб. И в наших банях установился такой обычай, что все муж­ чины с женами, с женщинами, парные, пропускаются в баню вперед холэстя- ков-одиночек. Поэтому у нас даже шестнадцатилетние пузыри в баню ходят с дамами. В одну ближайшую субботу Давыдов отправился в баню— в центральную, в баню для избранной публики. Народу ожидало в бане полным-полно, и все, конечно, парные. Давыдову сказали, что мыться ему не придется, потому как билеты только для парных. Он удивился такому распорядку и попросил об’яс- нения. Ему показали инструкцию, но он, не читая ее, потребовал, чтобы ему дали билет и даже вйеред всех парных пропустили бы его в номер. Все ожи­ давшие сочли выступление его дерзостью против обычая, утвержденного город­ ской властью, и неимоверно закричали. На крик выскочил заведывающий ба­ ней и в смертельном страхе об’явил всем, что в седьмом номере, в самом луч­ шем, по соседству, моется сам председатель губисполкома товарищ Молокин со своей женою и что, поэтому, никакой шум недопустим. Давыдов посмотрел вокруг себя и в решетке кассы увидел перепуганное лицо кассирши, и увидел зава баней, который стал спиною к дверям номера седьмого, чтоб защищать его, увидел еще возбужденную публику с кузовками белья. Он усмехнулся, плю­ нул и повернул к выходу. Давыдов спокойно ушел во вторую баню, где и вымылся в общем номере «с широкой демократией», хотя там ему ржавчина ела глаза и набивалась в голову и бороду. Второй инцидент, завершивший круг вражды нашего- города к Давыдову, последовал всего каких-нибудь через неделю после события в бане. Давыдов жил на квартире с полным пансионом у Артемия Ивановича Чи- черо-ва, человека, когда-то торговавшего и очень авторитетного в делах по овечьей шерсти. Артемию Ивановичу в начале НЭП ’а предложили большое дело по от­ борке шерсти на сорта, но он составлял в течение года какую-то непомерную смету, а шерсть все же не была рассортированной, и по этому поводу его со службы, прежде окончания его сметных исчислений, уволили. Так вот, у этого человека Давыдов снимал квартиру со всеми удобствами, а главное, с теплой уборной, что очень редко в нашем городе. Но дело даже не в Артемии Ивано­ виче, а в его сыне Гришке. Гришка Чичеров был интересен не только тем, что умел ногами выби­ вать чечетку и спиною выгибать фокстроты, не только тем, что он в начале