Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

— Правильна-а! Верна! Не желам— и никаких! Молодчина! Ура! После своей речи Скородумов подошел к Николаю Петровичу, загово­ рил с ним о делах, а потом, вскользь, напомнил о Груняшке, о встрече на Базарной. — Руки чешутся, дорогой товарищ! Силы во мне кипят и рвутся, а приложить не знаю куда. Дайте любое поручение— выполню в два счета! Стыдно тратить без пользы для революции. Вернулся домой поздно, вошел торжествующий: — Победа! Поздравьте меня, моя дорогая сожительница! Поймал я ее, неприступную и коварную! Вынул из кармана кусочек бумажки и начал размахивать: — Вот оно, золотое перышко! Вырвал из хвоста жар-птицы, теперь она у меня в руках, судьба моя! Успокоившись, рассказал Груняшке о сегодняшнем дне, о встрече с Ни­ колаем Петровичем, о своем разговоре с ним: — Получил ответственное назначение. В моем лице можете поздравить коменданта и начальника снабжений совета депутатов. Груняшка перебила: — А про меня... ничего не говорил? Николай.Петрович... не спрашивал? — Как же это я мог обойти такой факт? Все, все... до интимнейших подробностей включительно! Даже на наш гражданский брак намекнул... Где, говорит, она работает и какое участие принимает в революции... Солидный человек. — А ты— что? — Пришлось дипломатию в ход пустить: сказал, что ты больна, на- днях ожидается полное выздоровление... Завтра или послезавтра тебе нужно сходить к ним. Нельзя же так относиться! Тем более—бывшая политическая, связи имела. Василий Иваныч, казалось, находился на седьмом небе. Захлебываясь, говорил о будущем, строил воздушные замки. Груняшка, думая о своем, его почти не замечала и не слушала. Как же это так?.. Миша говорил, что такие люди не могут быть това­ рищами, дядя Яков тоже отозвался неодобрительно... а Николай Петрович к себе приблизил и на видное место поставил. Верно, они не успели ему пере­ дать о своих подозрениях. Если бы знал— по-другому поступил бы. Обошел его Василий Иваныч, он мастер на такие дела. А когда дядя Яков с Мишей вернутся и откроют ему глаза— что тогда? Знаю, вот, что невинна, что кле­ вета одна, а боязно и стыдно. Когда еще разберутся, когда оправдаюсь— со стыда умереть можно... Голова— встревоженное осиное гнездо. Вьются, бьются, гудят и жалят мысли-осы. Напоминают недавнее. ...Тюрьма. Допросы. Об аресте узнал Скородумов: начал хлопотать об освобождении, взял на-поруки... Вышла из тюрьмы, пошла в магазин...—-«Нам таких не нужно. Просим больше не беспокоить». Квартиру Якова хозяева дома уже сдали другим.— «Тебе здесь нечего делать, проваливай»... Что делать? Куда идти? Ни угла, ни куска, ни друга... Пришлось обра­ титься за помощью к Василию Иванычу. ...Конец декабря, святки, ночь. Василий Иваныч встретил тепло, обещал найти «приличное и спокойное место»...— «А пока, Аграфена Степановна, моя комната в полном вашем распоряжении»...