Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

Спешили кочегарцы, ошарашенные странной новостью. Какая такая машина будет речь говорить? Каждому послушать хочется. Площадь колыхнулась шапками барашковыми, платками разноцвет­ ными. — Где машина? Никакой машины нет, наврал десятник окаяшшой. — А вона!— показывали на широкогорлые рупоры. — Какая же это машина, гак себе. —• Машина-то на горе вон там стоит, а сюда только провелока про­ тянута. Отталкивая один другого, лезли вперед ближе к рупорам, заглядывали в- них, со стороны заходили и подолгу глядели. В середине площади потрескивало, кто-то харчал. Люди переглянулись. Вслед за этим посыпались слова резкого мужского голоса. Люди повертывались, оратора искали. Один за другим взгляды тяну­ лись к рупорам. Звонкий, отчетливый голос резал: — Завод через три года работать будет... Передние приподнимались на кончики пальцев, в трубы заглядывали. — Нет там никого?—спрашивали задние. — Не видно. Щупали ребра рупора, по стенкам ногтем щелкали. Артамон махнул рукой, повернулся в домашнюю сторону. —- Нечистая сила человеческим голосом заговорила. Бесенят посадил г гамо-ка. Орут,. проклятое, что польза от завода,— со свету сживет он, эавод-от. Широкоплечая фшура его, покачиваясь, уплыла вдаль. Бабы одна друтую в бока тыкали, говорили возбужденно: — Орет-то, как леший! —• Ерой прямо! — Выдумают же чо-го. Скоро так сделают, что машина за человека 1 к;ь будет, а человек— лежи себе. —- Они бы лучше придумали, как бабам ребят легче рожать. Около трибуны, на которой были укреплены громкоговорители, стоят Семка. Он топтался на месте, смотрел на всех светлыми глазами, улыбался. — Вот как у нас! Речи кончились, а люди не расходились. Железные крикуны об ’явили о том, что будет какой-то концерт. Плелись разговоры о крикунах металлических. Шутили, смеялись. Перед взглядом Степаниды мелькнул знакомый взбитый чуб. Толкну­ лась вперед. В бабьем кружке кто-то хихикнул. Максим повернулся в ее сторону. Глаза их встретились. Щеки его вспых­ нули. Он хотел пройти мимо, будто не заметив ее, но сильная хмельна» струя ударила в голову, и он, не отдавая себе отчета, пошел навстречу Степаниде, сжал ее руку, дернулся к губам и остановился. Десятки глаз уставились на них. В трубах булькнули первые звуки пианино. Люди к громкоговорителям кинулись, как стадо овец. Где-то далеко, за сотни верст, торопливо пробежали пальцы пианистки по белой поленнице клавиш, в Кочегарке над многолюдной толпой рассыпались радостные звуки. Первый раз слушали кочегарцы пианино Звонкий голос женский крикнул задористо: — Хоть пляши!