Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

— Не подходи! Мне с тобой не жить. Беловолосая голова Панкрата высунулась возле дымника, сухой кашель ткнулся в уши внука. Опустились руки Пантелея, по темени, как камнем, ударил кто. Раскис, размяк, голову на грудь повесил. — Степанида!— умоляющим голосом простонал Пантелей. Голос Степаниды отмяк. — Сердце мое не лежит к тебе. Ты— то как. зверь злой, то раскиснешь, как тряпка старая. Ночь проходила половину пути своего. Пели петухи-полуночники, В кухне спала Степанида, легкий храп ее полз по комнате. В горнице всхлипы­ вал Пантелей, рылся под кроватью в старом белье. Рубаху ее нашел. Лицо его вспыхнуло, на щеках появилась ехидная улыбка. — Ага!— громко сказал он, выпуская из рук рубаху.—К Феклухе Сечкиной пойду, на рубаху, «в краске» замараную, сделает—никакие отворо­ ты не поможут. Сунул рубаху под подушку, укрылся тулупом большеполым. Пантелей проспал до солнцевсхода. В дверь горницы высунулась голова Степаниды: — Обедать будешь? Он повернулся на бок, укрылся с головой, глухим голосом пробурчал: — Авдотья накормит. Днем Пантелей ходил к Феклухе. Дома он молчал, молчала и Степанида. Незаметно как-то вырос базар в Кочегарке. Сначала свои, деревенские, вывозили продукты разные, продавали заводским рабочим, потом и из сосед­ них деревень приезжать стали. У ворот Уноровых остановилась груженая телега. Женщина слезла от­ пирать ворота. Пантелей узнал тещу, подошел к возу. — Пантелей Артамонович домой заявился, а мы и не слышали. Здо­ рово живешь? С приходом. Деньги надо стало, дак вот поехала. У вас, говорят, теперича всяку всячину берут? Пантелей молча кивнул головой, уколол тещу сердитым взглядом. Женщина заметила это, разговор оборвала, на зятя уставилась вопро­ сительно. — Стеша дома?— спросила она. — Не знаю. В избе посмотри. Широкие подолы юбок метнули по земле, теща поплыла к сеням дома. За ней порывисто шагнул Пантелей. У дверей остановил ее: — Матушка, ради бога, поговори ты ей. Чо-жо ек-то. Как чужой. Толстая нижняя губа тещи опустилась, рот приоткрылся, удивленные глаза округлились. Она легонько ударила1зятя пальцем по груди, головой вверх дернула и в избу поспешила. Степанида обернулась от печи радостная. —- Мама приехала! Мать «отвесила» два поклона, третий с приговоркой: — Чо это у вас тако? Ты дуришь чо-то? Смотри у меня. — Чо мне, мама, смотреть-то? Я и так все вижу. С Пантелеем я жить не буду. Вам он поглянулся, силом отдали, сами и живите е ним. Сердце мое не лежит к нему, а супротив сердца я не могу, сил моих нет.