Сибирские огни, 1926, № 5 — 6

Богачи не испугались гнева Алтайского шамана Ашадата,— кто может уничтожить жадность человеческую? Что я мог сделать? Рассердиться, плю­ нуть словами злобы, как это сделал шаман Ашахат, и довести слова гнева до того, чтобы гнев переполнил сердце, я не могу. На отрывке газетной бумаги карандашом Фабера я записал: — Может быть я убил шамана Алтайских гор Ашахата своим произве­ дением и получил за это двадцать рублей? А может быть в смерти Ашахата я не виновен. Кто скажет? Б А Й К А Л У . По Байкалу рыскает невзгода! Кой же чорт, шутя, ее принес? Свищет ветер, свищет непогода, Свищет, сдуру, пьяный паровоз. Не орать бы пароходам с юга И на север милый не идти... Не от их ли рева с перепуга Околела рыба на пути? И не тут ли люди подоспели? Тяжела их поступь и нога. Там, где им приснилось новоселье, Облысели сразу берега. До всего они лукавы и охочи,— Грызли кедр мохнатый и сосну... У тебя не стало больше мочи, Потянуло к буйству и ко сну. Ты давно их почитал за кукол, Прогадал, кормилец, посуди: Уж не ты-ль, Байкалушка, баюкал По волнам их утлые ладьи? Оттого так небо бушевало, Одолела смертная печаль. Им не жаль пригожего Байкала, И красу дремучую не жаль. Запечалилось седое море, Оскудело золотое дно... Люди добрые, какое горе, Люди добрые, зачем оно? Спета песня,— не судите строго, Что душа обидою полна... Ой ты гой, железная дорога, Ой ты гой, роднаясторона! Михаил Скуратов.